Тайна пансионата «Уют» - Владимир Колабухин

— Понятно… Всё правильно.

Альбатрос пружинисто выпрямился и метнулся назад, к раскрытому окну.

Уже на земле он услышал шум мотора: к подъезду задремавшего дома стремительно выруливала машина скорой помощи. В окнах лестничного пролёта замелькали белые халаты. Он проследил за ними — исчезли они на третьем этаже.

«Осёл! Идиот!» — разозлился на себя Альбатрос и, уже не прячась, ринулся в ночную безмолвную мглу.

* * *

В тот вечер Альбатрос ощутил не только боль в сердце, но и почувствовал, что в душе его что-то сломалось. Придя домой, никак не мог уснуть. Ворочаясь на узкой кровати в душной комнате, он до мельчайших подробностей вспомнил всё, что пережил с малых лет. Похоронку на отца, погибшего в сорок третьем в боях под Курском. Печальные глаза матери, устало валившейся на койку, как только возвращалась после долгой смены с завода. Опухшие от голода руки его вдовой тётки, украдкой сующей ему горстки сухих хлебных крошек, собранных неизвестно где…

Вспомнилось и то, как тогда же, десятилетним пацаном, стал вором, попав из-за голодухи под влияние Короля — главаря местных уголовников. А в результате?.. И мать вся истерзалась в переживаниях за него. И у самого уже ни здоровья, ни радости… А теперь ещё и эта женщина с синими глазами… С каким страхом глядела на него, что только ни передумала, наверное…

«Вот бы мне сейчас настоящую работу найти, — подумал он. — Может, и зажил бы, как все, обычной, нормальной жизнью…»

Он повернулся лицом к стене и плотно сомкнул глаза, стараясь поскорее заснуть, чтобы забыться от неприятных мыслей.

* * *

На другой день Альбатрос с раннего утра отправился на поиски работы. Он был уверен, что с его профессией слесаря, полученной в колонии, легко устроится на любое предприятие. Но домой возвращался вечером злой-презлой: куда бы ни заходил насчёт работы — всюду отказ. Не сразу, конечно. Кадровики сначала оживлялись, но как только узнавали, кто он и откуда, сразу скисали, что-то невразумительно мямлили и возвращали документы со скучным пожеланием зайти к ним «через месяц-другой».

По пути домой Альбатрос завернул к пивному бару. В горле пересохло от злости, внутри всё кипело…

В зале, стилизованном под старину, царили полумрак, густой табачный дым, шумный говор и кисловатый запах пива. Он подошёл к стойке, заказал кружку пива, два бутерброда с сыром и поискал глазами, куда бы присесть. Сзади кто-то хлопнул его по плечу. Он обернулся и тотчас встретил надменный взгляд больших чёрных глаз одного из своих подельников — парня рослого, с красивым, словно девичьим, лицом и белокурыми вьющимися волосами.

— Красавчик?

— Собственной персоной! — высокомерно ответил подельник, приодетый, как всегда, с иголочки. — Давай к нам, — кивнул он в угол.

Альбатрос разглядел за большим дубовым столом двух незнакомых ему парней.

— Знаешь, хотелось бы посидеть одному.

— Да ты что? — усмехнулся Красавчик. — С каких это пор мы отказываемся от приятной компании? Нет, так не пойдёт. Милости просим!

Альбатрос снова попытался возразить, но Красавчик, подхватив его кружку, уже семенил в угол, покачивая узкими бёдрами. Альбатрос угрюмо подался следом, молча опустился на длинную скамейку, лицом к залу напротив этой троицы.

— Коля Фитиль! — представил ему Красавчик высокого, тощего пария. Тот развязно осклабился.

— Стасик Киевский, — прошепелявил второй уродливыми губами.

— А это, братцы, Альбатрос! — картинно улыбнулся Красавчик. — Можно сказать, правая рука самого Короля. Прошу любить и жаловать!

— Ну, до любовных объяснений нам рановато, — ещё больше помрачнел Альбатрос. — И жаловать меня не за что.

— Не скромничай, не скромничай! — погрозил пальцем Красавчик. — Много вчера взял? Надо бы поделиться.

Альбатрос покосился на шепелявого и Фитиля. Те с интересом таращили на него глаза, жадно ждали ответа.

— Ну вот что, — всё больше распаляясь, обратился он к Красавчику. — Пусть эти симпатичные урки пока смоются куда-нибудь.

— Хорошо! — покорно согласился Красавчик. Он подмигнул им, и те, забрав кружки, разочарованно поплелись к другому столу.

— Говоришь, много взял? — процедил сквозь зубы Альбатрос. — С этой квартиры я вчера еле ноги унёс. «Мужа у неё нет, а сама хозяйка в деревне!» — передразнил он Красавчика. — Дома оказалась хозяйка, дома!

— Ну-ну, не кипятись, на другой адресок пойдём, — примирительно бросил Красавчик. — У меня уже есть одна наводочка.

— Всё, хватит! Никакого другого адреска для меня больше не будет.

— Что так? — оторопел Красавчик.

— Хочу пожить по-человечески.

— Постой, постой!.. — Красавчик недоумённо поджал пухлые губы. — Я тебя не понимаю… Это ты плохо жил — первый кореш самого Короля?!

— А что толку?

— Это почему же?

— Потерял я, Красавчик, лучшие годы жизни и ничего путного не получил, хотя временами был очень «богат».

— Ты что же, решил завязать?

— Да, попробую. Хуже, говорят, не будет.

— А что скажет Король?

Альбатрос пожал плечами, глотнул из кружки пиво…

— Мне теперь всё равно, что он скажет.

— Значит, на дело уже не пойдёшь со мной?

— Нет, Красавчик, нет!

— И ты, козёл, думаешь, что тебе это даром сойдёт? Да мы тебя, шкура…

Альбатрос допил пиво, вытер платком губы, затем поднялся и, ни на кого не глядя, направился к выходу. Красавчик устремился за ним.

* * *

А в это время Ракитин решал свои проблемы, шахматные. Высокого спортивного разряда Сергей не имел, а желание померяться силами с искусными противниками было столь огромно, что, не удержавшись от соблазна, он принял участие в чемпионате города. И первый же поединок закончился для него неудачно.

Из шахматного клуба Ракитин ушёл расстроенным. Вечер стоял тёплый, тихий, какие бывают бабьим летом. Из садов ветер доносил пряный аромат яблок, в воздухе плавали паутинки. Ярко зажглись первые звёзды. Но Сергей, погружённый в свои мысли, не замечал ничего этого. Ещё бы — продул партию. Сначала-то всё шло хорошо: его белые фигуры заняли на доске лучшую позицию и вот-вот могли дать мат чёрному королю, но… Потом забыл об осторожности и угодил в хитроумную ловушку. Выход из этого положения он всё-таки нашёл, но потратил слишком много времени, наступил цейтнот, и он не заметил, как упал флажок на часах. Потерял первое очко. А отнесись он к противнику более серьёзно, результат мог быть иной.

Продолжая в уме анализировать проигранную партию, Ракитин свернул в переулок, и там его мысли неожиданно прервались. Он услышал глухой звук, как будто что-то тяжёлое ударилось о землю. Тишину ночи прорезал сдавленный крик. Сергей рванулся на помощь и вскоре увидел, что около одного из домов трое крепких парней бьют ногами лежащего на земле человека.