Фантомная боль - Олег Рой

Любить и жаловать, похоже, готовы были многие. Шепотки, шевеления, взгляды исподтишка. Тоже, в общем, все очень обыкновенно: новый человек пришел, всем любопытно. Директор по логистике, известный тем, что не пропускал ни одной юбки по принципу «не догоню, так хоть согреюсь», поправил галстук, застегнул пиджак и вообще приосанился. Даже директор по IT, молодой лохматый парень, оторвался от ноутбука и одобрительно прищелкнул языком. Надежда Степановна поглядывала на новенькую не то чтобы неодобрительно, но – осторожно. Оценивающе.

Вера, как бишь ее там, Михайловна переглядываний и перешептываний словно бы не замечала. Села скромненько возле Максима Петровича – колени вместе, лодыжки скрещены, спина идеально прямая, в руках небольшой блокнотик. При взгляде на длинные пальцы, сжимающие авторучку, сердце вдруг пропустило удар. «Интересно, а Макс с ней спал? – неожиданно подумал Андрей и сам себя одернул. – Ты что, спятил? Для Макса не существует никого, кроме его Томочки. Вон даже увольняется из-за того, что у нее внезапно обнаружилась двоюродная сестра – в Бразилии, можете себе представить? – и непременно нужно с этой самой сестрой срочно воссоединиться, бросив тут успешную карьеру и вообще все». Странно, конечно, думать о таких вещах, когда к тебе приходит новый специалист, от которого будет в немалой степени зависеть работа всей компании. Да будь она хоть крокодилицей, рычал Андрей сам на себя, какая разница! Ты что, смотреть разучился?

Во время становления бизнеса Андрею приходилось, конечно, быть «мастером на все руки». А как иначе? Это потом, если доработаешься до успеха, наберешь на каждое рабочее направление соответствующих специалистов, а поначалу все сам. Сам себе технолог, сам себе экономист, сам себе маркетолог, водитель и грузчик – и то нередко сам. Ну и кадровик, разумеется.

Сейчас он попытался взглянуть на «нового специалиста» отстраненно. Нейтрально, как когда-то. Умел ведь людей оценивать. Если не с одного взгляда, то с десяти – точно. Вот и поглядим.

Лицо спокойное, голос негромкий, но четкий и внятный. На вопросы отвечает кратко и по существу. Красива, очень красива, но стиль подчеркнуто деловой, строгий, без выпендрежей. Юбка ровно на ладонь выше середины колена, пиджак сидит идеально, явно не в магазине готового платья куплен, а сшит у хорошего портного. Прическа не зализана сверх меры, но – волосок к волоску, ни один не выбивается. Макияж то ли вовсе отсутствует, то ли очень дорогой, профессиональный, незаметный. Маникюр идеальный, но лак неброский, не то телесный, не то вовсе бесцветный.

Сердце опять пропустило удар, и в голове зашумело, как в морской раковине. Андрей даже потрогал лоб – не приделали ему вместо головы какого-нибудь гигантского рапана или рог тритона – и поймал обеспокоенный взгляд идеальной секретарши Ольги. Решила небось, что у меня голова разболелась.

Голова не болела, но как-то словно бы кружилась. Так бывает, когда, сбежав из города, пробродишь целый день по лесу: хруст сучка под ногой, бесстрашный еж, сердито фыркающий на непрошеного гостя, внезапно распахнувшаяся прогалина, затянутая пестрым травяным ковром, в котором стрекочут невидимые кузнечики. Посреди прогалины – непременный пенек, а на нем – ленивая изумрудная ящерка и хрупкая до прозрачности стрекозка.

К вечеру в голове начинает шуметь, точно водки хлопнул. Но сейчас-то с чего?

Андрей пролистал скупое досье из отдела кадров: диплом с отличием, замужем, сын-школьник, рекомендации с предыдущих мест превосходные.

Ничего не было проще, чем вызвать к себе нового сотрудника, ответственного за руководство столь важным направлением. Да хоть каждый день можно совещания с глазу на глаз устраивать. Ничего проще. И – ничего сложнее.

Андрей видел Веру только во время еженедельных «паркетов». За работу она взялась рьяно, выстроенные Максом схемы не только не разрушила, наоборот, кое-где даже кое-что усовершенствовала. Андрей читал отчеты отдела маркетинга так, как другие читают любовные письма, и сам над собой издевался.

Ну что ты маешься, как пацан пятнадцатилетний? Свози ее на строительный форум – что там у нас по календарю ближе всего? – хоть в Дрезден. Ну переспишь там с ней – она ж большая девочка, вряд ли упираться станет, да и по глазам похоже, что и сама не прочь, – будет тебе легкий необязательный командировочный роман. Погуляешь и успокоишься.

Правда, он отлично понимал – точнее, чувствовал нутром, солнечным сплетением, глубинами сознания, – что легким командировочным романом дело не обойдется. Но Дрезден – это да, это хорошая мысль, это может все упростить. Вообще-то он собирался взять с собой в Дрезден Анжелу – в награду за успешное поступление в университет, – но ей об этом еще не говорил, так что не поздно все переиграть. Да, в Дрезден надо ехать с Верой.

В первый дрезденский вечер Андрей страшно напился, потому что никак не мог набраться духу, чтобы постучать в Верин номер и пригласить на ужин. Да что там! Хотя бы просто постучать… а ужин можно и в номер заказать. Как же, как же!

Для храбрости он опрокинул в себя порцию коньяка – как лекарство, не чувствуя вкуса. Потом еще одну. Из соседнего номера не доносилось ни звука: то ли Вера, компенсируя разницу часовых поясов, легла пораньше спать, то ли гостиничное здание было построено на совесть. Он подумал и выпил еще.

Утром Андрей поднялся ни свет ни заря, отработал час в гостиничном тренажерном зале, пропарился в сауне, поплавал в бассейне, чтоб выгнать из организма остатки алкоголя.

Вместо предусмотренных программой форума мероприятий он потащил Веру гулять. Музеи, даже Дрезденскую галерею, они игнорировали – жаль было тратить чудесный летний день на закрытые залы. Но город и особенно парки обошли основательно и даже покатались на речном трамвайчике. Эльба весело блестела под высоким летним солнцем, Верины глаза смеялись, Андрей с воодушевлением рассказывал историю восстановления дрезденского центра, разбомбленного до основания в феврале сорок пятого. Сорок лет по кусочку собирали, представляешь? Он фотографировал Веру в каждом мало-мальски симпатичном уголке, благо из таких состоит весь Дрезден, и чувствовал себя мальчишкой. Портфеля у Веры не было, а то нес бы за ней и сиял от гордости и счастья.

Уже вечером, на мосту Августа, у Веры сломался каблук. Неловко подвернув ногу, она с размаху села прямо на тротуар, ахнула и всхлипнула – больно. Андрей кинулся на помощь, обнял, стал утешать. Наступать на ногу было больно, и они чуть не час сидели на бордюрчике – отдыхали. Со стороны, наверное, это выглядело диковато: сидят на тротуаре двое взрослых людей и смеются…

Вернувшись из Дрездена, Андрей в первый же вечер забыл запереть кабинетную дверь, и Марина моментально это обнаружила. Учуяла, что ли?

Размяк, расслабился, кретин, идиот, недоумок, ругал он себя, осторожно высвобождаясь из цепких супружеских объятий. Но что толку ругаться, когда уже прошляпил! Самое скверное, что Марина учуяла не только незапертую дверь. Она учуяла произошедшие в муже изменения. Сцена вышла безобразная.

– Баньки с девочками тебе уже мало? – орала взбешенная Марина. – Постоянную подстилку захотелось? Седина в голову, бес в ребро? Старая жена уже не устраивает? На молоденькое мясцо потянуло? Длинноногую красотку прямо под боком завел?