Фантомная боль - Олег Рой
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дьявол (или кто он там) опять смеется:
– Ну ты меня удивил! С таким потенциалом горы можно двигать и мировое правительство организовывать. Надо же так все поменять! Экая жизненная сила!
Я вспоминаю, как на Настиных губах вздувались и лопались кровавые пузыри, и в горле опять становится кисло и горько. Постой! Вздувались и лопались? Значит, она еще дышала?
– Марина их всех… убила? – выдавливаю вопрос, сглатывая на каждом слове.
Он дергает плечом:
– Убила, не убила – тебе какая разница? Это их жизни и смерти, не твои. Тебе теперь вон есть о ком заботиться. – Он тычет большим пальцем в сторону Настиного дома. Там, в одной из квартир сейчас нянчится с Катюшей соседка Галина Семеновна. – Ты же девочку хотел забрать, разве нет? Новую жизнь начать собирался… Ну и вперед! – Он ухмыляется. – Только заплатить не забудь…
Отпустив заклинившую почему-то дверную ручку, я лезу в карман, одновременно косясь на счетчик.
На черном прямоугольнике кроваво горят три цифры – 666.
Волны яростно бросаются на парапет набережной, вздымаются все выше, выше, словно стремясь дотянуться до низких, таких же черно-сизых туч…
Молния!
С оглушительным треском небо разрывается от зенита до горизонта, распахивая рваные края, за которыми на мгновение открывается ослепительный свет. Так в темной душной комнате рвется пополам пыльная тяжелая штора, и за ней вдруг – яркая голубизна, и доброе тепло, и бездонная свежесть…
Гроза опускается все ниже и ниже, сшивая небо и землю кривыми сверкающими стежками.
В их ослепительном свете коротко взблескивает первая сорвавшаяся с мрачного небесного полога капля. Десять, сто, тысяча… Короткие серебряные искры молний сменяются серебряными нитями ливня.
Река, принимая блудные капли, освобожденно вздыхает.
Волны, только что с остервенелым рычанием бросавшиеся на холодные камни парапета, разглаживаются, гаснут, пропадают.
Пропадают и тучи.
Распахнутый купол неба щедро осыпают крупные яркие звезды. Разноцветные, подмигивающие, как сияющие сквозь тьму окна лежащего внизу города. Ночь сгущается. И уже не разобрать, где заканчиваются звезды и где начинаются пестрые огоньки дышащих жизнью окон.
