Целитель - Эйке Шнайдер

И демоны с ними, оборвал он себя. Для него это не имеет значения. Нел хочет убраться отсюда — отлично. Рагна ее в охранники не возьмет, хотя чем Насмешник не шутит… Нет, не возьмет. По лицу видно, Рагне кажется, будто над ней изощренно издеваются.

Значит, он сам отдаст Нел часть сбережений, выплетет проход, куда та попросит, и забудет о ее существовании. А начнет девчонка ерепениться — двинет по затылку чем-нибудь тяжелым, и утащит силой. Скажем, в Белокамень. Хорошее место. И пусть злится, пусть обижается, пусть проклинает. Зато жива будет. Одну он уже не уберег. Хватит.

— Охотники идут за теми, кто презрел все законы, и человеческие, и Творца, — сказала Нел. — Убийца преследует того, на кого укажут. Вы, вроде бы ни к чему особо жуткому не причастны… Ходят слухи о каком-то убитом вами пустом, но, опять, если верить тем же слухам… Между нами, женщинами — туда и дорога.

Рагна хмыкнула. Альмод тоже ухмыльнулся про себя. Едва ли тот болван всерьез думал о насилии — просто спьяну протянул руки к появившейся перед глазами заднице. Очень аппетитной, надо признать, заднице. И заплатил за глупость по самой высокой ставке. Если это вообще правда, а не очередная сплетня. Вроде той, что беды Мирного начались с появления в нем одаренных. Почему, к слову, именно его, Альмода, появления, а не близнецов-телохранителей Харальда? Потому что тот, кто становится правителем, всегда чуть наособицу и обычные законы на него не распространяются? Или потому, что Вагни и Стейн творили непотребства, прикрываясь волей Харальда, а Альмод привык за свои деяния — или недеяния — отвечать сам?

Снова его унесло куда-то в собственные домыслы. Неприлично рассеян стал, это может плохо кончиться.

— Не пытайтесь показаться глупее, чем на самом деле, — покачала головой Рагна.

— Но я действительно не понимаю… — В голосе Нел прозвучала искренняя растерянность. — С чего бы вам ждать от меня удара в спину?

Альмод едва сумел совладать с лицом.

— Прошу прощения, дамы, — произнес он, изо всех сил стараясь, чтобы голос остался спокойным. — Договаривайтесь без меня.

— Но… — начала было Рагна.

Он покачал головой.

— Все, что я хотел, уже сказал. Возможно, я в очередной раз показываю себя самовлюбленным болваном, но уверен, что это я кому-то очень мешаю, а не одаренные в целом. Потому для тебя лучший способ обеспечить себе безопасность — держаться подальше. Нел, это и к тебе относится. — Он поклонился. — Рагна, надеюсь ты внемлешь голосу разума. Нел отличный боец. Все остальное не имеет значения.

Закрыв дверь, он сполз по ней, сотрясаясь от хохота. Едва успел прикрыть себя плетением, чтобы за дверью не услышали. Отсмеявшись, поднялся, но прислушиваться к происходившему за дверью не стал. У Рагны хватит достоинства не устраивать мордобой, а Нел, похоже, не понимает…

А ведь все она должна понимать. Даже если не подслушивала вчерашний разговор с Рагной, не глухая же. Значит, должна сообразить, почему Рагна не желает иметь с ней дел. Нел ведь далеко не глупа. Даже если не соврала тогда и действительно запретила себе думать о мужчинах.

Или правда не понимает?

Он раскрыл кисет, который отдала Рагна. Она расстаралась, отдав не просто два комка — золотой и серебряный, а сделав несколько небольших слитков, которые будет легко разменять. Альмод разделил оставшееся пополам — на первое время Нел должно хватить, а там сообразит, как заработать. Такой боец нищим ходить не будет.

Только как заставить ее взять золото? Судя по тому, как Нел старательно не обращала на него внимания, она всерьез разобиделась. С одной стороны — оно и к лучшему, тем вернее уйдет. С другой — откажется ведь от всего, что он предложит. С нее станется вернуть и то, что он оставил ей еще в землянке.

Открылась и закрылась дверь. Нел шагнула в комнату, растерянная и расстроенная, по лицу видно.

— Не договорились? — спросил Альмод.

Нел сделала вид, что не услышала. Выудила откуда-то из угла холщовую торбу — и когда успела раздобыть? — повернулась к нему.

— Я возьму немного еды, с твоего позволения.

— Это же ты ее купила, — пожал плечами Альмод.

— На твои деньги. Я придумаю, как вернуть, когда обживусь где-нибудь.

— Ты ничего мне не должна. — Он протянул кисет. — Возьми еще, на первое время.

Она покачала головой.

— Я должна тебе по меньшей мере жизнь. Но такие долги трудно вернуть. Поэтому не хочу задолжать еще больше.

— Ты ничего мне не должна, — повторил он. — И…

Он осекся. Нет. Если он начнет извиняться, она может не уйти. А сейчас рядом с ним нечего делать.

Она обернулась, вопросительно глядя.

— Давай, провожу, — сказал он, поднимаясь. — Отойдем от города, и я выплету тебе проход. Куда скажешь. Могу объяснить заодно, как это делается, вдруг когда-нибудь пригодится.

— Не стоит. Лишний риск.

Он усмехнулся.

— Ерунда.

— Я уже видела сегодня, что ты вовсе не бессмертен, Заговоренный.

— Кто бы говорил.

До чего нелепый выходил разговор. Угораздило же этак вляпаться, не мальчишка ведь!

Только и он сегодня увидел, что она вовсе не бессмертна.

— Жаль, что с Рагной не вышло, — вздохнула Нел.

— Ты в самом деле думаешь, что вы могли бы договориться? — не удержался Альмод.

— Я поняла, что ты с ней… — Нел залилась краской. — Но я-то тут при чем?

Он рассмеялся, качая головой. Не удержался — шагнул ближе, приподнял ей подбородок, заглядывая в лицо.

— Я не с ней. Нел, ты же не глупа. Зачем делать вид, будто не понимаешь?

Что он несет, Творец милосердный! Она ведь и правда все поймет. И не уйдет никуда.

Твою ж…

Пропади оно все пропадом! Альмод вовсе не хотел ее отпускать! Ни сейчас, ни потом. Хотя бы потому, что она сейчас была единственным человеком, оказавшимся полностью на его стороне.

Нел залилась краской.

— Зачем… — Голос сорвался, она прикусила губу. Отвернулась, обхватив руками плечи. — Я обидела тебя в самом начале, но мстить так…

Она снова повернулась, глядя ему в лицо, и было видно, что ей стоит немалых усилий держаться спокойно.

— У меня есть зеркало. И глаза тоже есть. Не знаю, зачем бы тебе…

— Дура, — выдохнул Альмод, притягивая ее к себе.

Есть только один способ убедить ее, что шрамы ему вовсе не мешают. А потом — демона драного он ее отпустит. И не только потому, что Нел — единственная, кому на него не наплевать.

Вырываться она не стала, лишь замерла на миг, точно не сразу поверила, прежде чем ее губы раскрылись, отвечая на поцелуй.