Целитель - Эйке Шнайдер

— Вы правы. Этому бедняге — да примет Творец его душу — уже ничем не помочь…

В городе оставалось еще двое. Их тоже?

— …Оставляю вас с вашими молитвами и займусь остальными.

Он отвел в сторону Нел. Накрыв плетением, коротко объяснил, как найти дом, где искать свидетелей, назвал их имена и проинструктировал, о чем спросить. Она кивнула, в двух словах повторила — правильно ли поняла, что от нее хотят — и умчалась.

Ульрика посмотрела ей вслед.

— Странно, что одаренных в городе становится все больше. Когда Мирный процветал, не было никого, а сейчас…

— Хотел бы я сам знать, что происходит, — покачал головой Альмод. С вашего позволения, преподобная мать.

Больные-то никуда не делись.

Закончив с теми, кого снесли в загон, он прошелся по лагерю — расспрашивая, не нужна ли помощь, хорошо ли все спали ночью, не появились ли где новые больные. Кто-то радовался, что целитель до них снизошел и не просит плату, кто-то робел, кто-то косился зло и говорил — ничего, дескать, не надо, все в руках Творца, справимся с Его помощью. Таких оказалось неожиданного много. Альмод не удержался — подчинил одному разум и расспросил.

Выяснилось, что теперь люди винили в беде не только чистильщиков, но и одаренных вообще. Дескать, жили себе много лет хорошо, пока никого не было. А потом свалился сперва целитель на их головы — в тот же год, вон, Бруни волк задрал, никогда они на мужиков не кидались, только на баб и детей, и корова у Зигмунда пропала. Чистильщики, вон, что натворили. Так нет, еще на их голову одаренных принесло. Бабы вовсе бесстыжие, где это видано, ноги в штанах напоказ выставлять. Арне вон, сунулся к одной, сисястой, так умер на месте. Еще и девка эта меченая, злющая, как голодная сука, к такой лучше вовсе не подходить. Не к добру все это, и пусть бы убирались поскорее. Без них как-нибудь проживут.

Альмод заставил мужика забыть. Пошел дальше. Самому забыть не получалось. Рагна собиралась уехать из города сегодня — оно и к лучшему. И Нел надо отослать, под любым предлогом. Так, чтобы она не поняла, что ее отсылают, а то упрется.

Лин теперь в самом деле жила в землянке у самого леса — Альмод не стал спрашивать, сам ли Ивар расстарался или нанял кого. Ребенок поправлялся, сама она, похоже, не заразилась, хотя делать выводы пока было рано. Альмод срастил малышу горло — больше можно было не опасаться удушья. Спросил, заглядывает ли Ивар, и по тому, как смутилась женщина, стало ясно, что не просто заглядывает. Надо ему сказать, чтобы лучше присматривал. Как бы не решили на ней зло сорвать.

Он договорился с Нел, что та будет ждать его в трактире, но девушка обнаружилась у двери землянки — видимо, ей показали, куда пошел Альмод. И даже если бы она не управилась так быстро, по лицу ее было понятно, что вернулась Нел несолоно хлебавши.

— Обоих не застала, — сказала она, поднимаясь с земли, видимо ждала уже какое-то время. — Один на охоте с утра, второй вечером домой не вернулся, семьи нет, так что никто не беспокоился. Соседи даже порадовались, они там на головах друг у друга живут.

Альмод кивнул. Этот, скорее всего, уже не вернется. И где охотника искать — одному Творцу ведомо. — Он вспрыгнул на корягу — лень было обходить — продолжая размышлять. Может, и придет живым, а, может, в лесу кто…

Додумать ему не дали: что-то свистнуло, с силой ударило в основание шеи. Альмод озадаченно скосил глаза на вылезший над ключицей наконечник стрелы — боль он почувствовать не успел. Дернулся к Нел — куда, дура! — развернувшейся к лесу. Закончить плетение девушка не успела — осела, четко по левому краю грудины торчала еще одна стрела. Третья чиркнула по виску Альмода. Он сплел барьер, ожидая очередного выстрела — толку будет немного, две-три стрелы удержит — но неведомый лучник, видимо, решил больше судьбу не искушать.

Он рухнул на колени рядом с Нел. Девушка попыталась ухватить торчащее из груди древко — рука бессильно упала. На лице отразилась почти детская растерянность.

Альмод потянулся к ней, зашипел — засевшая у основания шеи стрела дала о себе знать. Закашлялся — кашлять тоже было больно. Чтоб его! В затылок целил как пить дать, если бы Альмод не вскочил на валявшуюся на пути корягу, поленившись ее обходить, стрела пробила бы мозги и поминай как звали. А так — прошла рядом с хребтом и вылезла над ключицей, продырявив верхушку легкого и кажется, не задев ничего важного. Повезло. Нел повезло куда меньше.

Кажется, вокруг голосили и бегали — толпа вечно голосит и суетится, ни на что больше не способная. Альмоду было не до них.

Он обломил наконечник, скрипнул зубами — дотянуться за спину удалось не сразу, глупое тело отчаянно сопротивлялось, боясь новой боли. Вырвал древко. Выругался — кровь плеснула, будто из кружки ливанули. Пришлось тратить время, затягивая задетую артерию.

Нел еще дышала, еще пыталась что-то сплести — нити рассыпались, отказываясь подчиняться. Закашлялась, вскрикнув, и затихла.

Альмод посмотрел — не глазами — и на миг забыл все ругательства. Стрела— широкая, охотничья — прежде чем воткнуться в ребро, располосовала сердце. Каким-то чудом оно еще трепыхалось, пыталось биться, выплескивая кровь в грудь, а не в сосуды. Все неровней. Все слабее.

Он остановил его вовсе.

Потянул древко на себя, высвобождая из кости, сдвинул чуть в сторону, изменив направление, и снова резко надавил, проталкивая стрелу глубже. Скрипнул зубами, ощутив, как заскрежетала сталь о ребро, прежде чем провалиться. Повернул тело на бок, обломив наконечник, выдернул древко. Теперь все просто, главное — успеть срастить ткани и снова запустить сердце прежде, чем душа окончательно покинет тело или погибнет разум, демоны его разберут, что там творится на самом деле. Да и неважно, пусть высоколобые об этом думают, ему сейчас главное — успеть. Еще бы у самого голова не кружилась. Вроде немного крови потерял, чего ж тогда? И руки трясутся.

Сколько, так ее и разэтак, можно латать одну и ту же девчонку? Совсем же недавно в прямом смысле из решета собрал, и снова!

Он срастил стенки сердца, подтолкнул его, заставив снова забиться. Нел дернулась, глубоко вздохнув. Закашлялась, попыталась сесть — он, не слишком церемонясь, толкнул ее обратно, обложив в три этажа и стрелка, и бестолковых девок, которым сказано было ждать в трактире, нет, поперлись, куда не просили. Она, кажется, порывалась что-то сказать — Альмод снова рявкнул, девчонка заткнулась. Закончил, затянув ткани. Все. Теперь отлежится — и пусть катится из Мирного. Ему плевать куда, хоть в столицу, хоть к ядреным демонам.

Он поднялся, пошатнувшись. Тряхнул головой — сбежавшаяся толпа раздалась под его взглядом. И рванул в лес, туда, где, обернувшись после первого выстрела, успел заметить шевельнувшиеся ветки.

Это было глупо, неправильно и бессмысленно. Но если он не уберется сейчас от людей — сорвется на ком-нибудь. Скорее всего, на Нел — потому что именно из-за нее он сейчас перепугался, как никогда в жизни.