Миледи и притворщик - Антонина Ванина

– Ты сразу принесёшь меня в жертву своим богам или будешь долго мучить? – с максимальным вызовом в голосе спросила я его. Пусть знает, что я не буду покорной жертвой и ещё поборюсь за свою жизнь.

А мужчину мои слова отчего-то рассмешили:

– Зачем мне тебя мучить? Богиня Нунсиана не велела губить невинные жизни. Я заметил тебя ещё два дня назад в долине перед тем как разбить лагерь на ночлег. Думал, может быть, ты спустишься к моему костру, а ты, оказывается, стесняешься. Вот, сегодня мы пришли к тебе сами.

Тут я услышала блеяние и посмотрела за спину мужчины. Возле моей стоянки уже паслись две овцы, коза, три коня и даже четыре курицы склёвывали рассыпанные по земле ячменные зерна. И это всё разбойничья добыча? Или я в который раз всё не так поняла?

– Кто ты такой? – решила спросить я прямо.

– Я – Шанти, – представился он, – веду овец на базар в Эрхон. Как только продам их, отправлюсь дальше в Кутуган, к храму богини Азмигиль. Если тебе надо в Чахучан, можем пойти вместе. Из Кутугана я поведу коней к пограничной заставе в Ончи, а это совсем недалеко от чахучанской границы.

Он что, помощь мне предлагает? Да нет, заговаривает зубы. Сколько раз уже так было с бородатыми холостяками. Хоть лицо у этого Шанти и гладко выбрито, всё равно не стоит ему доверять.

– Мне нужно в Шангути, а не в Ончи, – отрезала я. – Лучше я своим путём доберусь туда.

– Если ты была в Чахучане и вместо Шангути забрела в Жатжай, то вряд ли сама доберёшься.

– И всё же я попробую. Ты же мне показал, куда идти.

Шанти неободрительно покачал головой и поднялся на ноги. До чего же он высокий, выше меня, а для сарпальца это невиданное достижение.

– Какая ты отчаянная, златовласая госпожа. Я буду молиться за твоё здравие всеблагой Азмигиль, вдруг она сжалится над тобой и не даст замёрзнуть и умереть с голоду в этих горах.

Всё ещё пряча под одеялом кинжал, я наблюдала, как он загоняет куриц в попарно связанные ремнями клетки, перекидывает эту конструкцию через конскую спину и готовится увести запряжённых цугом животных за собой.

– С чего ты взял, что я голодаю, – решила спросить я, но тут же получила исчерпывающий ответ:

– В твоих сумках нет еды, Гро её не учуял.

– Гро?

Тут пёс встрепенулся и поднял голову, заинтересованно на меня посмотрев. Значит, это его кличка…

– Не знаю, почему ты отвергаешь мою помощь, златовласая госпожа, – продолжил Шанти, взирая на меня со стороны, – но если хочешь испытать свои силы и дойти до Шангути, будь готова остаться в этих горах навсегда. Демоны Жатжайских гор безжалостны к чужакам.

– Какие ещё демоны? – спросила я, а внутри всё похолодело от воспоминания о желтоглазой мумии.

– Злые силы, которых призвали чахучанские жрецы, чтобы сокрушить армию Великого Сарпа. Тысяча лет минула со времён той битвы, а демоны до сих пор обитают здесь. Неужели ты с ними ещё не встретилась?

У меня мурашки побежали по спине. В горле пересохло. Не скидывая одеяла, дабы не демонстрировать вызывающе порванную на груди блузку, я поднялась и спросила Шанти:

– А ты сам видел демонов?

– Я молюсь истинным сарпальским богам, и они охраняют меня от злых сил и жатжайского колдовства. Так что не переживай, златовласая госпожа, я попрошу всеблагую Азмигиль дать и тебе сил не поддаться демоническому искушению. Ну и попрошу, чтоб послала тебе съестных даров. Вдруг со скалы тебе под ноги упадёт гора яблок и разделанный баран.

Как же ехидно это прозвучало. Шанти явно меня дразнил. А я не знала, что ему сказать в ответ. Так и молчала, когда он потянул за собой коней, а пёс подогнал к нему упрямую козу и овец, и все вместе они направились к ущелью, теряясь в облаке поднятой ветром пыли.

Я смотрела на удаляющуюся спину мужчины, а в груди что-то больно закололо. Нет, это не сердце, это мой скорпион-защитник подаёт сигнал.

Я обхватила пальцами амулет и попыталась понять, что он хочет мне сказать. Я снова в опасности, оттого что высокий голубоглазый сарпалец уходит, ведь пока он был рядом, скорпион молчал.

"Найдёшь, – уйдёшь, найдёшь, – уйдёшь " – эти слова звучали в моём бреду, а перед глазами маячили эти самые горы и та самая спина, покрытая тёмной накидкой. Точно, в том видении мне явился Шанти. А теперь он уходит, и скорпион жалит меня за нерасторопность…

Снедаемая противоречивыми мыслями, я навьючила кобылку и пустилась в пешую погоню. Будь, что будет. Надо хоть раз прислушаться к потаённым сигналам собственного разума, а не к голому расчёту. Никакой Шанти не джандерец-разбойник, я это должна была сразу понять по его пронзительным голубым глазам. Такой внешностью его мог одарить только отец-северянин. Шанти – полукровка. Пусть мне и рассказывали про них всякие невразумительные байки, но он не похож на озлобленного на весь мир доходягу, которого с детства морили голодом и били. Скорее, наоборот.

– Постой! – нагнав Шанти, крикнула я, и он повернул ко мне прикрытое тканью лицо. – Я согласна идти с тобой в Ончи.

– Неужели не веришь в помощь Азмигиль? – стянул он повязку от пыли и насмешливо спросил.

– Лучше я поверю в тебя. Почему-то ты кажешься мне более надёжным, чем незримая богиня.

Шанти рассмеялся и махнул мне рукой, приглашая присоединиться к его каравану.

Ну вот и всё, обратного пути теперь точно не будет. Надеюсь, скорпион меня не подвёл, и я поступаю правильно. Только бы поскорее вернуться домой…

С Шанти и его зверинцем блуждать по горам оказалось непросто. Если раньше я подстраивалась под рельеф и не рвалась покорять непроходимые препятствия, то теперь мы шли наперекор всем преградам к заданной цели – храму богини Азмигиль в Кутугане.

Когда дорогу нам преградила быстрая полноводная река, а моста поблизости не обнаружилось, моя кобылка наотрез отказалась ехать вместе со мной по воде. Пока я упрашивала её, успокаивала, даже умоляла, Шанти занялся делом: снял высокие кожаные сапоги, закатал штанины выше колена и повёл двух овец с козой на привязи за собой через реку.

Мне стало дурно от этой картины. Вода в горной реке ледяная, я уже успела окунуть в неё ладонь. Да ещё и течение такое быстрое, что Шанти то и дело приходилось подтягивать козу за верёвку, лишь бы она не захлебнулась и её не унесло потоком. Его пёс тоже вошёл в воду, даже поплыл к другому берегу, но на середине реки течение стало относить его в сторону, и пёс еле выбрался на сушу в метрах ста от того места, куда Шанти вывел скот.

Что ж, делать нечего, придётся мне повторить его подвиг и отвести кобылку на другой берег. Но стоило мне снять один ботинок, как по ту сторону реки донеслось:

– Стой!

Я замерла. Отчего-то Шанти протестующе замахал руками, а потом снова вошёл в реку и тяжёлыми шагами перебрался на мой берег.