Каждый за себя - Александра Маринина

- Что-то я не все понял. - Взгляд Никотина сталнастороженным. - Можно поподробнее?

- Можно. Представьте себе, что вам нужны деньги,большие и на длительный срок, и вы прикидываете, у кого можно было бы ихзанять. Среди ваших знакомых есть, ну, допустим, три человека, которыетеоретически могли бы вам одолжить требуемую сумму. Вы думаете о первом: да,этот даст, и без процентов, но за это я должен буду быть ему благодарен, а онтакой противный, такой подлый, что испытывать к нему чувство благодарности я нехочу. Возьмем второго: этот тоже даст, и тоже без процентов, и он в общем-тонеплохой мужик, и я готов испытывать к нему благодарность, но ведь он в обменна беспроцентную ссуду начнет обращаться ко мне с просьбами, которые я самвыполнить не смогу, и мне придется, в свою очередь, напрягать других людей, иесли они сделают то, что нужно этому кредитору, то я уже должен буду бытьблагодарным и им тоже…, а к этому я не готов. А вот третий, пожалуй, подойдет,он без процентов денег не даст, это я точно знаю, но ведь даст же! Причем сразуи без всяких разговоров, и процент этот будет маленьким, ниже банковского, именя не обременит. И главное - я знаю наверняка, что он устанавливает процентне для того, чтобы нажиться, а для того, чтобы не испортить отношения сдрузьями, чтобы они не чувствовали себя обязанными и не тяготилисьблагодарностью. Так вот благодарность к этому человеку меня отягощать не будет,он мне симпатичен, и я готов эту благодарность к нему испытывать. То есть высами решаете, кому вы хотите быть благодарным. Знаете, дядя Назар, я уже давнопоняла, что это очень важно - уметь быть благодарным.

Благодарность - тяжкий душевный труд, и выполнять этот трудлюди готовы далеко не для каждого. Если человека поставить перед необходимостьюбыть благодарным кому-то, кого он не выбирал сам, это может искалечитьотношения вплоть до полного разрыва. Вот почему я говорю, что помощь нельзянавязывать. И нельзя ее оказывать, если тебя об этом не просят.

Некоторое время Никотин молчал, вероятно, обдумываяуслышанное. Хотя чего тут обдумывать-то? Мысль казалась мне несложной. Впрочем,я, наверное, плохо ее объяснила, поскольку устное изложение - не мой конек.

Я плохой рассказчик, я уже это говорила.

Никотин курил и маленькими глоточками пил невкусный кофе.

- А я всегда думал, что чувство благодарности - этобожья благодать, - наконец задумчиво проговорил он. - Испытывать чувствоблагодарности легко и радостно, оно теплое и сильное, как рука друга. А ты, выходит,полагаешь, что это не так.

- Да нет же, дядя Назар, это так, и вы совершенноправы, но для того, чтобы чувствовать так, как вы сказали, надо быть мудрым идушевно зрелым. А подавляющая часть людей таковыми не являются. Они не умеютбыть благодарными, они не умеют любить само чувство благодарности, онивоспринимают это как тяжкую обязанность, которую на них взвалили и с которойони не знают что делать. Я вам могу с уверенностью сказать, что моя хозяйка неготова испытывать чувство благодарности к своей прислуге. Ее будет от этогокоробить. И отношения наши испортятся настолько, что она будет искать, пусть иподсознательно, повод, чтобы меня уволить и убрать с глаз своих долой.

- Может, ты о ней слишком плохо думаешь? - усомнилсяНикотин.

Слишком плохо? Я вспомнила один эпизод примерно трехмесячнойдавности. К Алене приходили две подружки, я подавала им чай с плюшками, а онидружно восхищались Патриком, который из жалкого дрожащего крысеныша превратилсяв красавца с роскошным меховым воротником, пушистым хвостом и изумруднымиглазами.

А вечером я нечаянно услышала разговор Алены с Мадам.

Я не подслушивала, это вышло случайно, я тихонько возиласьна кухне, а они разговаривали в прихожей, не замечая, что я рядом. Натальятолько-только вошла, и Алена кинулась к матери рассказывать, как девочкампонравился котик.

- Между прочим, это все благодаря Нике, - мимоходомзаметила Наталья, раздеваясь. - Помнишь, как она его выхаживала?

- Ой, ну можно подумать! - фыркнула Алена. - Чего онатам особенного-то сделала? Я бы и сама не хуже ее Патрика выходила.

- Но тем не менее выходила его все-таки не ты, а она.Ты ей хоть спасибо сказала? - - Вот еще! За что спасибо-то? Это ее обязанность,мы ей за это деньги платим.

., - Не мы, а я и папа, - со смехом поправила ее мать.

Вот и все. На этом разговор и закончился. И ни слова мояНаталья Сергеевна не произнесла ни по поводу моих обязанностей, ни по поводублагодарности. Ее не ужаснуло то, что говорит Алена. Она не сочла нужным осечьее, поставить на место, что-то объяснить. Алена не хочет быть благодарнойприслуге. И от ее матери я ничего другого тоже не жду. Разумеется, дежурное"спасибо" я от Натальи слышу регулярно, но прекрасно отдаю себе отчетв том, что это всего лишь вежливое слово, а не истинное чувство. В противном случаеее разговор с дочерью не закончился бы так, как он закончился. В общем, выводысвои я из этой нечаянно подслушанной беседы сделала… А теперь Никотинспрашивает, не слишком ли плохо я думаю о Наталье.

- Я была бы рада оказаться не правой. Но рисковать я немогу, дядя Назар.

- Ну хорошо, это я понял более или менее. А если у насничего не выйдет и деньги окажутся потраченными впустую? Я имею в виду, ничегоне получится в рамках той суммы, которую ты обозначила. Будешь жалеть, головупеплом посыпать?

- Не буду, - улыбнулась я. - Вы же сами сказали, лучшечто-то сделать в превентивных целях, пусть и напрасно, чем потом кусать локтиот досады, что не сделал.

НИКА

Похоже, ангел мой и вправду улетел в отпуск, измучила я еговчера, истерзала, изнемог он, бедняжечка, в борьбе со случайностями, которыемогли разом подорвать мое относительно спокойное существование. Он сделал все,что мог, а дальше, Кадырова, давай сама.

Первое, что я услышала по возвращении домой, быливозмущенные вопли Алены:

- Ника, где мой белый свитер? Я же просила отнести егов химчистку Мне завтра нечего будет надеть в школу!

Ничего нельзя вам поручить, честное слово!

Свитер я в чистку сдала, более того, сегодня утром я успелапринести его назад и аккуратно положила в шкаф в Алениной комнате. Интересно,почему она его не нашла?

- Свитер у тебя в шкафу, - ответила я, стараясь нераздражаться.

- Его там нет!

- Ты смотрела? - усомнилась я.

- Да, смотрела!

- Точно?

- Да чего мне смотреть в шкафу, если я помню, что онлежал в прихожей в пакете. А теперь пакета нет.

Логика просто убийственная. Кто там у нас был великимлогиком? Все фамилии из головы вылетели. А, вот, вспомнила, Гегель, "Наукалогики". А еще были младогегельянцы… Что ж, учитывая нежный возраст Алены,ее вполне можно так именовать, хотя изначально термин обозначал совсем другое.