Звезды – холодные игрушки - Сергей Лукьяненко

– Всем приготовиться к джампу! – приказал полковник. – Потом…доругаетесь.

– Это запрещенная высота! – напомнил я.

– У нас теперь все запрещенное, – зло ответил Данилов. –Двадцатисекундная готовность.

Он снял крышку с джамп-пульта, положил руку на стартовуюкнопку.

Равновесие в природе – такая хрупкая вещь. Мы уйдем в прыжокиз верхних слоев атмосферы, а где-нибудь над Карибским морем возникнетсокрушительный ураган. Мы станем песчинкой, нарушившей ход отлаженных природныхчасов. Смертоносной песчинкой.

– Десятисекундная готовность, – объявил Данилов.

Я привык слышать гул набирающего энергию джампера, и полнаятишина, повисшая в отсеке, расслабляла.

– Куда мы летим? – спросила Маша, ни к кому не обращаясь.

Ответил счетчик:

– К остаткам красно-фиолетовой эскадры Алари…

За те две или три секунды, что оставались до джампа, я успелперевести цветовую кодировку Алари в более привычные цифры. Четырнадцатый флот?

А почему – к остаткам?

И тут джампер сработал, разрывая мир пополам.

О-о-о…

…Слишком легко…

Приходя в себя, в полной темноте, в той болезненной пустоте,что наступает после джампа, я вдруг подумал об этом. Слишком легок он, джамп.Слишком приятен.

Мы не должны были создавать ничего подобного.

Не вправе были!

Он дает нам иллюзию могущества, прыжок сквозь изнанкупространства. Будит надежды, заставляет бросаться в авантюры. А надо тихо ипослушно приспосабливаться к Вселенной, к звездам, которым мы не нужны…Человечество действительно ребенок, это не игра слов, это правда. Мы росли подбездонным небом, под черной бездной, что каждый вечер опрокидывалась надмаленькой, плоской, как стол, Землей. И звезды сияли над нами, заманчивые инедостижимые, чужие драгоценности, заманчивые и недостижимые игрушки. Но мысумели дотянуться до звезд. Рано, слишком рано. Мы коснулись их, таких манящихи желанных.

И ладони нам обжег звездный лед.

Звезды – холодные игрушки. Нам не удержать их в руках.

Но и отказаться – теперь, веря в свое величие, в свои самыебыстрые корабли, – не хватит сил…

– Петр… – хрипло позвал из темногы Данилов. Я молчал, я ещебыл там, где нет ни голосов, ни уставов, ни обязательных после джампа процедурреанимации корабля. В иллюминаторах медленно проступали звезды – сетчатка глазаотходила от шока, начинала видеть.

– Второй пилот!

– Второй пилот на посту… – прошептал я.

– Андрей Валентинович! – Я слышал, как Данилов возится,пытаясь открыть ящичек аварийных средств, но у меня самого сил не было вообще.

– Я жив… – с легким удивлением ответил Хрумов. – Это… этотак странно…

– Мария!

– На посту… – Голос девушки дрожал, но она явно собралась.Молодец, после первого джампа некоторых пощечинами приходится отхаживать…

– Карел?

– Какая мерзость ваш джамп… – прошелестел счетчик.

Мой бывший дед закашлялся, давя смех. Все-таки ему грели душумучения Чужого.

Данилов наконец-то достал химический фонарик. С хрустомпереломил пластиковую трубку. Бледный голубой свет залил кабину.

Наши лица казались мертвенными, полупридушенными. Маша ужевысвободилась из ремней, дотянулась до Хрумова и теперь тревожно вглядывалась вего лицо. Но он перенес джамп неплохо.

Я, в общем, и не сомневался. Раньше я знал, что дед всегдадобивается своего. Теперь знаю, что своего всегда добивается Андрей Хрумов.

Небольшая разница.

– Проверю груз… – отстегиваясь от кресла, сказал Данилов.Что это с ним? Неужели он так беспокоится за древние бюсты? – Мы проверим…Маша, Карел, за мной.

– Но Андрей Валентинович… – запротестовала Маша.

– Петр позаботится о деде! – отрезал Данилов. – Держись!

Он прыгнул вдоль кабины, подхватил Машу за пояс. Та покорносхватилась за полковника. Вдвоем они и стали пробираться к шлюзовому отсеку.Карел секунду смотрел на меня, потом юркнул следом.

– Тактичный он человек все-таки… – прошептал мой бывший дед,когда мы остались вдвоем. – Битый, тертый, жизнью крученый-верченый… атактичный.

Я молча помог ему расстегнуть ремни. Старик неловко всплылнад креслом, цепляясь одной рукой за высокую спинку. Огляделся, с живыминтересом останавливаясь взглядом на звездах в иллюминаторах. Да, звездыкрасивы, когда смотришь издалека…

– Как ты узнал? – спросил Хрумов.

– В альбоме, под фотографией родителей, была вырезка. Тамнаписано, что «известный политолог и публицист» Андрей Хрумов потерял вкатастрофе всю семью. Сына, невестку и внука.

– Черт… – Хрумов потер лицо. – Да… память. Вначале онатребует символов… бумажек и снимков… а потом все равно подводит.

– Я не твой внук.

– Да! Я тебя усыновил! Точнее – увнучил, по всем документам– ты мой внук. И что с того?

– Андрей Валентинович…

Он вздрогнул, словно его плеткой огрели, от этого обращенияпо имени-отчеству.

– Дело ведь не в том, что не ты зачал моего отца. И ужконечно, не в том, что ты меня вырастил. За это – спасибо. Дело в том, зачем ябыл тебе нужен. Зачем?

Старик сжался, отвел глаза.

– В твоей книжке, во вступлении… Там есть такая фраза олюдях, которые бы взяли на воспитание ребенка – не из-за любви, из-за егобудущей полезности. Ты ведь всегда меня учил: ассоциации говорят лишь об ихавторе. Больше ни о чем.

– Врачу трудно исцелиться самому… – прошептал старик.

– Зачем я был тебе нужен?

– Чтобы в тот миг, когда мне понадобится соратник, сильный,умный и преданный человек, он был рядом.

По крайней мере – честно.

– Я не буду тебе врать. Больше не буду. Спрашивай.

Нет, не зря Андрей Хрумов держал лавры грозы правительствпочти полсотни лет. Он собрался, он вступил в бой. Только на этот разпротивником был я.

Ну, попробуй, старик!

– Существуют тесты, позволяющие определять интеллектуальныйпотенциал двухлетних детей?

– Очень мало. Мне пришлось разработать кое-что самому. –Андрей Хрумов горько улыбнулся. – Да, ты прав. Я не просто взял тебя из приюта.Я тебя выбирал. Как щенка выбирают. Здорового и умного. Томография,кардиограмма, анализы. Тесты. Я выбрал самого перспективного ребенка изполутора тысяч.