Король Руси - Михаил Ланцов

Наш герой, наблюдая за тем, как ядра ковыряют укрепления янычар, с тоской вспомнил о том, что у него так и добрались руки до гранат. Очень бы они тут пригодились. Вон сколько ядер застревало перед позициями или за ними. Да и на «моральку» гранаты давят сильнее.

Но обстрел – это хорошо. Однако им победы не добиться. Вот сбегут они еще раз и выкуривай их из города. Так себе задача. Поэтому он отправил часть стругов с полком пехоты к берегу. Чтобы они высаживались уже и давили янычар в рукопашную. А остальные же струги продолжали обстрел из пушек, поддерживая десант.

И вот, отвернув к берегу и забирая вверх по течению, часть стругов из хвоста стала сближаться с берегом. Переведя пушки на левый борт. Из-за чего какое-то время из них не стреляла.

Довольно шустро подвалили к берегу. Скинули траппы и стали спускаться. Сначала пикинеры понятное дело, под прикрытием стрелков. И очень, надо сказать, это оказалось разумным решением. Потому что тимариоты, пользуясь большим количеством раскиданных вокруг города усадеб, расположились весьма недалеко от берега. И, заметив начало десантирования, устремились в атаку.

Однако шагов с пятидесяти по ним ударили аркебузиры и пушки. Из-за чего те так и не сумели нормально атаковать и сбросить пикинеров в реку пока те еще не были должным образом построены. Очень уж больно било огнестрельное оружие. За залп слизнуло до двухсот всадников. А остальные либо замялись в давке из лошадей и человеческих тел, либо отвернули от греха подальше. Так или иначе, но пятьсот аркебуз и восемь 3-фунтовых пушек заставили их очень себя уважить. С первой подачи. Но второй не избежали – замешкавшихся в давке приласкали сначала картечью, а потом еще и из аркебуз добавили.

Так что из пяти сотен тимариотов начавших атаку, отошли обратно в совершенно рассеянном и деморализованном состоянии меньше двух сотен. А пикинеры продолжили высаживаться. Строиться. А потом к ним присоединились аркебузиры. Струги же отошли от берега на полсотни шагов и встали на якоря, чтобы из пушек в случае чего поддержать пехотный полк.

Минута. Вторая. Третья. Пятая.

Защитники Менгли Герая не предпринимали никаких действий по отношению к десанту. Поэтому, после того, как пехотный полк построился, Иоанн скомандовал ему наступление. Прямо на позиции янычар, только не в лоб, а с фланга, откуда тех не прикрывала стенка из корзин с землей.

Зазвучали барабаны и флейты[80]. И полк двинулся вперед.

–Красиво идут,– заметил великий бастард Антуан, прямо залюбовавшийся этим зрелищем. Пехота короля выстроилась чуть ли не по линейке продвигалась вперед, выдерживая четкое равнение. В полной тишине, если не считать ритмичную музыку. Все снаряжены один к одному, опрятны и шагают в ногу. Отчего было в этом шествии что-то завораживающее. И казалось, что это идет не горстка пехотинцев, а нечто монолитное и чрезвычайно угрожающее.

Иоанн промолчал.

Он только что отдал приказ о прекращении обстрела позиций янычар и теперь с трепетом ждал развязки рукопашной схватки. По его оценке, там, за импровизированной земляной стеной, находилось еще около тысячи – полутора бойцов. Так что силы в целом выглядели примерно равными. Численно.

Но как все пойдет?

Пикинеры слабы и уязвимы для атаки таких вот легких живчиков с клинковым оружием. Поэтому первый ряд положил на землю пики, закинул за спину щиты и шел вперед, держа в руках бердыши. Как король и велел. Хотя можно было бы, наверное, в этой ситуации применить связку из щитов и клинков. Все-таки янычары, прежде всего стрелки из луков и дополнительная защита не помешает.

Двести метров до контакта.

Сто.

Пехотный полк не собирался вступать в перестрелку с янычарами. Поэтому ускоренным маршем двигался вперед, стремясь навязать им ближний бой. А те взяли… и не приняли его. Даже стрелять не стали. Просто побежали в сторону города.

Сначала, понятно, не янычары, а союзники. Видимо вид огромных топоров в руках у одоспешенной пехоты вызвал у них нужный эмоциональный отклик. А потом, поддавший стадному инстинкту, «драпанули» и янычары, каковых оставалось едва половина от числа тех, что пришли с Менгли Гераем в Хаджи-Тархан по зиме.

Спустя несколько минут вся стрелковая пехота неприятеля покинула свои позиции и отошла в глинобитный город. А пехотный полк короля вышел на довольно широкую полосу между их позициями и городом.

Тут-то Менгли Герай и предпринял свою новую атаку. Вся его степная конница и остатки тимариотов вывалили с двух сторон и бросились в атаку на, казалось бы, беззащитную пехоту. Ведь та была развернута в атакующую шеренгу глубиной всего в четыре человека. Такую можно был и простым конем легко пробить, опрокинуть. Особенно если наскакивать не со стороны пик.

Но не тут-то было.

Прозвучали короткие, но громкие команды. И пехотный полк перестроился в каре. Пикинеры во фронт. За ними их собратья с бердышами, а в глубине уже аркебузиры.

Раз – и все.

И беззащитный лакомый кусочек превратился в колючего ежа. Вокруг которого и закрутились всадники Менгли Герая не зная, что с ним делать. Да, начали постреливать из луков. Но в этой формации все в доспехах. Плюс щиты в передней линии. Из-за чего продуктивность обстрела из луков была крайне низкая. А вот в ответ по ним били из аркебуз. Не каждая пуля попадала куда следует, но все одно – больно получалось. Из-за чего размен, а он все же происходил, шел совсем не в пользу степняков.

Одновременно с этим к берегу направились и струги второго полка во главе с королем. Прямо к бывшим позициям янычар. Грозя в самое ближайшее время высадиться и «показать» кузькину мать коннице неприятеля. Ведь остатки укреплений прекрасно годились для размещения стрелковой пехоты по обе стороны от нее. Да и дистанция позволяла работать из аркебуз.

Поэтому, покрутившись несколько минут, конница бывшего крымского хана, отошла. Оставив на земле около трехсот всадников. И, к моменту, когда Иоанн уже объединил два полка в единый кулак, в округе не было видно ни одного живого и невредимого неприятеля. Все, кто мог – отступил, скрываясь из глаз.

–Уличных боев, судя по всему, не избежать,– заметил Великий бастард, спустившийся на земле вместе с королем.

–Терпение мой друг, терпение.

–Ты думаешь?

–Слышишь?– Произнес Иоанн, когда ветер принес отзвук рожка.

Ту-ту-ту-y-y. Ту-ту-ту-y-y. Ту-ту-ту-ту-ту-ту-ту-у-у.

Надрывался тот.

Ту-ту-ту-y-y. Ту-ту-ту-y-y. Ту-ту-ту-ту-ту-ту-ту-у-у.

–Что это?