Легенды Белого дела - Вячеслав Бондаренко

В этом фрагменте Б. А. Штейфон очень точно подметил одну особенность: наличие «всевозможных дельцов и рвачей», которые группировались вокруг генерала в Харькове. Печальнее всего, что главный из них находился рядом с Май-Маевским постоянно, по долгу службы. Именно он и приложил массу усилий для того, чтобы дискредитировать генерала и разрушить его репутацию бесстрашного героя Донбасса.

Имя этого человека уже упоминалось выше. Павел Васильевич Макаров появился при Май-Маевском в феврале 1919 года и с тех пор тенью сопровождал его, как и положено личному адъютанту. Сразу скажем, что Макарову была уготована долгая жизнь и уникальная судьба. Начнем хотя бы с того, что в 1927 году он выпустил в Ленинграде книжку воспоминаний под названием «Адъютант генерала Май-Маевского». Сам по себе факт мало о чем говорящий — в 1920-х годах в СССР мемуары о Гражданской войне по обе стороны фронта выходили нередко, — но интересно то, что на протяжении двух лет книга выдержала пять (!) переизданий. А самое любопытное в том, что мемуары Макарова получились, с одной стороны, довольно достоверными (так, Макаров описывает в них события, о которых мог знать, только если сам был их непосредственным участником, причем реальность этих событий подтверждается другими источниками, о существовании которых он не подозревал); с другой стороны — в книге хватает и наивной хлестаковщины, и откровенного вранья, и просто путаницы. Нужно также учесть, что последующие издания книги (а она переиздавалась также в 1940, 1957 и 1960 годах) сильно «приглаживались» и правились в сторону беллетризации, так что наиболее достоверным является именно первое издание. На него и будем ссылаться.

Итак, родился Павел Васильевич Макаров 18 марта 1897 года в Скопине Рязанской губернии, в семье кондуктора товарных поездов. Рано начал работать, торговал газетами в Крыму, был кондуктором севастопольского трамвая, а во время Первой мировой поступил во 2-ю Тифлисскую школу прапорщиков. Сначала служил в 32-м запасном пехотном полку в Симферополе, а 10 апреля 1917 года отправился на Румынский фронт в составе 5-й роты 134-го пехотного Феодосийского полка. На фронте был контужен и отравлен газами, быстро пришел к мысли о бессмысленности «империалистической бойни», после чего участвовал в братаниях, распустил свою роту и в форме румынского офицера бежал с фронта сам. Вернувшись в Крым, Макаров примкнул к большевикам и стал агитатором при Севастопольском областном революционном штабе. Весной 1918-го Макаров был направлен Севастопольским ревкомом в Мелитополь. И надо же было так случиться, что как раз в это время через город проходил отряд полковника М. Г. Дроздовского, шедший из Бессарабии на Дон. Одетого в офицерский френч и фуражку Макарова «дроздовцы» тут же задержали на улице, и далее произошла такая сцена:

«Штабс-капитан грозно спросил:

— Кто вы такой?

Колебаться было некогда:

— Штабс-капитан, представленный в капитаны по румынскому фронту.

— Кто командир полка? Какой полк?

Вопросы частили, как из пулемета. Не отстал и я:

— Сто тридцать четвертый Феодосийский полк. Командир полка Шевердин. Полк стоял по реке Серет.

— Правильно!

Штабс-капитан поверил, расцвел предупредительностью. Я узнал, что его фамилия Туркул, и немедленно меня зачислили в 3-ю роту»[277].

Неудивительно, что А. В. Туркул поверил Макарову — детали тот назвал действительно верные, вплоть до фамилии вполне реального Николая Игнатьевича Шевердина (он же, как Шевардин, упоминается в фильме «Адъютант его превосходительства» в качестве командира вымышленного 42-го Тегринского полка, где служил Кольцов). В издании 1957 года в сцену был добавлен также некий прапорщик Дьяченко, сослуживец Макарова по Феодосийскому полку, который подтвердил его личность. А вот в то, что Туркул «немедленно зачислил» новичка в 3-ю роту, верится с трудом по простой причине — отряд М. Г. Дроздовского был исключительно добровольческим, поэтому вступить в него Макаров мог только по собственному желанию. Как он позднее уверял, сделал он это потому, что решил служить советской власти, так сказать, внутри вражеского стана, по возможности нанося ему вред. Но, думается, реальность была куда проще — деваться Макарову было некуда, политическая обстановка складывалась для него неблагоприятно («наступают немцы и гайдамаки, нужно спешно эвакуироваться… Район, где мы находились, был кулацким»[278]), поэтому — почему бы временно не присоединиться к «дроздовцам»? А дальше уже как повезет. Тем более что выдумывать ничего не пришлось, офицером Павел Васильевич действительно когда-то был, разве что чин для солидности себе прибавил — на самом деле в отряд его зачислили подпоручиком, а до капитана он «вырос» только через полтора года.

Поскольку «дроздовцы» находились в Мелитополе 16–17 апреля 1918 года, именно этими числами и следует датировать вступление Макарова в их ряды. Дальше был поход, прибытие на Дон, где, как пишет Макаров, «во мне созрело решение — проникнуть в штаб дроздовцев и связаться с подпольной большевистской организацией. Я удачно симулировал болезненное состояние — результат тяжкой контузии и ранения (я, действительно, был контужен). К счастью, мне было знакомо шифровальное дело, и полковник Дроздовский прикомандировал меня штабным офицером в шифровально-вербовочный отдел»[279]. В Ставрополе Макаров впервые увидел Май-Маевского, о котором пишет так: «Он прославился редкой храбростью еще в империалистическую войну. Генштабист по образованию, Май-Маевский командовал первым гвардейским корпусом, был награжден Анной, Владимиром, Станиславом 1-й степени, имел золотое оружие и георгиевские кресты 3-й и 4-й степени. В „керенщину“ под Тарнополем Май-Маевский первым вышел из окопов навстречу врагу, увлекая за собой солдат. За это генерал получил солдатского Георгия с веточкой. Убежденный монархист, Май-Маевский был тверд, не любил заниматься интригами. В добровольческую армию вступил на Кубани»[280]. Неточности, как видим, присутствуют — генералу приписан орден Святого Георгия 3-й степени, к которому он был только представлен, но не награжден, да и «убежденным монархистом» его сложно назвать, — но не такие уж и большие. (В издании 1960 года Макаров добавил следующее описание внешности генерала: «Он был высокий, толстый, с несколько выдающимся вперед животом, но движения его отличались легкостью. На мясистом лице выделялся выдвинутый вперед подбородок, на верхней губе разросся пучок русых усов, над усами навис крупный нос, а выше светлели голубые глаза, прикрытые пенсне»[281].)

В доверие к Май-Маевскому Макаров вошел не самым благовидным способом — передавая ему нелестные на первых порах отзывы «дроздовцев» о новом командире. В итоге после назначения начдивом Май-Маевский «сразу вызвал меня в кабинет и подробно расспросил о моем происхождении. Пришлось отлить пулю, что мой отец — начальник Сызрано-Вяземской железной дороги, что у Скопина расположено наше большое имение.