Великие путешествия античного мира - Лев Ельницкий

Для описания Крыма и берегов Меотиды Плинием привлечены были в качестве источников римские военно-административные данные, добытые в связи с экспедицией Дидия Галла на Боспор при Клавдии, а также, вероятно, и более поздние сведения, полученные в период оккупации западной части Крыма при Нероне. На основании этих данных Плиний сообщает о двадцати трех племенных (родовых?) общинах во внутреннем Крыму и о шести городах, называемых им по имени, которые звучат так же, как племенные наименования, не известные из других источников. Из их числа лишь имя Харакены может быть отождествлено с наименованием таврско-римской крепости Харакс, названной Птолемеем и локализуемой на мысу Ай-Тодор, да в имени Стактатары позволительно усматривать сходство с Сатархой Птолемея (III, 6, 5), локализуемой у Сиваша.

Город Херсонес назван Плинием дважды в одном и том же параграфе (IV, 85): сначала как Новый Херсонес — наименование это может быть противопоставлено Страбонову «древнему Херсонесу» (VII, 4, 2) — имени, связанному с остатками эллинистических вилл на Гераклейском полуострове, подвергшихся, видимо, разрушению в эпоху Митридатовых войн и лежавших во времена, близкие к началу нашей эры, в развалинах, а затем как Гераклея-Херсонес — община, получившая статус свободной при римлянах (во времена Августа, судя по нумизматическим данным). Это повторение изобличает контаминацию двух источников — одного, соответствующего тексту Страбона, другого — более позднего, относящегося уже ко времени империи и имеющего, скорее всего, официальное происхождение. Из него же, видимо, заимствованы сведения о городах и племенах внутреннего Крыма, приведенные выше, а также сообщение о том, что в Крыму были раньше, кроме того, города Киты, Зефирий, Акры, Нимфей и Дия.

Локализация этих пунктов, за исключением Нимфея, до сих пор связана с большими затруднениями. В отношении же Нимфея, открытого и раскопанного в недавние годы на мысу Камыш-бурун, по археологическим данным вполне допустимо предположение, что пункт этот находился некоторое время на рубеже нашей эры в развалинах. В соответствии с Мелой Плиний называет еще на месте современной Керчи (между Пантикапеем и Мирмекием) населенный пункт Гер-мисий, отсутствующий у других авторов.

Особенно запутанную картину, изобличающую пользование разновременными и разнохарактерными источниками, являет у Плиния его описание кавказского побережья Черного моря и близлежащих местностей. Неоднократное упоминание одних и тех же наименований, в разных при этом сочетаниях, убеждает в том, что Плиний контаминировал данные, происходящие из различных периплов, одни из коих производили описание побережья с юга на север, другие же в обратном направлении: в § 11–12 книги IV Плиний начинает описание черноморского побережья от реки Термодонта и доводит его через Фарнакию и Трапезунт до саннов-гениохов. Затем в том же 12-м и следующем 13-м параграфе движение начинается в обратном порядке: гениохи, амиревты, лазы и т. д. — до мосхов и Абсара. Наконец, в§ 14 еще раз обрывок подобного же перипла — от абсилов, мимо Севастополя (Дио-скуриады), до санигов и гениохов. Обрывки периплов и периэгес мелькают еще не раз и в дальнейшем описании Кавказа.

Однако из текста Плиния явствует, в особенности если его описание сопоставить с появившимся на полстолетия позже периплом Арриана, что причина путаницы и столкновений одних и тех же наименований заключается не только в контаминации различных источников, но и в значительных переменах, произошедших в Западном Закавказье на рубеже нашей эры. Перемены эти были вызваны процессами бурного этногенеза и экспансии гениохийских племен, имя которых распространилось на причерноморские племена Кавказа почти так же широко, как имя сармат (савроматов) на степные племена черноморского севера.

Появление новых племенных наименований, вышедших из общей массы гениохийских племен, и их продвижение с севера на юг произошли в эпоху между Страбоном и Аррианом. Ближайшим свидетелем этих событий является, однако, именно Плиний, у которого наряду с древнейшими моссиниками, называемыми им моссинами, макрокефалами и бехирами в южной части кавказского побережья фигурируют махороны, саниги, санны-гениохи, ампревты, лазы. Фтейро-фаги, отождествляющиеся у более древних авторов с гелона-ми, Плинием названы салтиями — именем, из других источников не известным. Крепость Севастополь помещена между областями абсилов и санигов, за которыми к северу снова показаны гениохи. Таким образом, из расположения племен, которое дает Плиний, передвижение к югу гениохийских племен, во времена Страбона живших к северу от Диоскуриады, вырисовывается достаточно наглядно.

Наиболее крупные населенные пункты Колхиды — Диоскуриада и Питиунт — стали предметом римских интересов еще, вероятно, во времена войны Помпея с Митридатом, когда первый достиг Фасиса. При Августе близ Диоскуриады было построено укрепление Себастополис, помещаемое Плинием (по данным Агриппы) на расстоянии ста миль от Фасиса. Колхида, а следовательно, и названные выше пункты входили во времена Страбона и в последующие годы в царство Полемонов, лишь при Нероне, около 62 года н. э., обращенное в римскую провинцию.

Плиний, сообщает о том, что Диоскуриада, город недавно столь славный, находится в запустении. Несколькими строками ниже он присовокупляет к этому, что богатый город Питиунт разграблен гениохами — события, о которых ровно ничего еще не знает Помпоний Мела, писавший в начале 40-х годов I столетия н. э. Таким образом, наиболее интенсивное проникновение гениохийских племен в Колхиду и в области к югу от нее падает на 50-е и 60-е годы 1 века н. э. и должно быть поставлено в связь со знаменитым восстанием Аникета, произошедшим в Закавказье в 69 году н. э., в смутные времена, предшествовавшие вступлению на римский престол императора Веспасиана.

Гениохийские племена (к их числу должно быть отнесено также и названное Тацитом племя седохезов, у которых в устье реки Хоба (Ингури) укрывался Аникет от преследования Виридия Гемина, как еще раньше Митридат от преследования Помпея) противопоставили себя Риму еще в I столетии до н. э. Их экспансия, осуществлявшаяся в южном направлении, и их разбойничья морская торговля, о которой подробно сообщал Страбон (XI, 2, 12), не могли не вызвать отпора со стороны римской провинциальной администрации, чем и следует объяснить постройку укреплений и помещение римских гарнизонов в Абсаре, Фасисе и Диоскуриаде. Хотя Колхида и черноморское побережье, расположенное к северу от нее, и не были включены при Нероне в образованную им из Полемонова царства Понтийскую провинцию, вассальное и зависимое положение населявших кавказское побережье племен и подчинение их Риму не подлежат сомнению. Об этом свидетельствует Иосиф Флавий, говорящий в «Иудейской войне» (II, 16, 4) о племенах колхов, гениохов и других причерноморцах, удерживаемых Римом в повиновении с помощью трех тысяч гоплитов[55] и сорока военных судов.

Иосиф Флавий имеет, очевидно, в виду те помещавшиеся в Трапезунте вспомогательные войска и тот флот, о которых упоминает в связи с историей восстания Аникета также и Тацит. Воспользовавшись ослаблением римских военных сил на Кавказе, на что опять-таки специально указывает Тацит, гениохи захватили и разграбили Питиунт, Диоскуриаду и Трапезунт. Следует думать, что ими не были пощажены и такие торгово-административные пункты побережья, как Фасис, Абсар, Архабий и другие.