Алекто. Сокровище морганов - Жюльетт Сапфо

Таким образом, у нас с Арогастой была возможность слышать разговор, который происходил между мессиром графом и нашей сестрой Бертрадой. Выяснилось, что Харибальд просил её не только о том, чтобы она стала его женой перед лицом закона и нашего Господа, но также об удочерении девочки, рождённой его сестрой Аталией вне брака. Он сказал, что его сестра умерла, что младенцу нужна мать и женская забота и что, по его мнению, Бертрада вполне подходит для этой роли. Тогда мы с Арогастой смекнули, что такое обстоятельство даёт нам возможность благословить Бертраду на брак с графом де Лармор на наших условиях. Мы потребовали у него соглашения на пожизненное содержание взамен на брачный союз и наше молчание. Мы поклялись не разглашать тайны семейства де Лармор до тех пор, пока нам не будет отказано в наших потребностях. И знаете, мадемуазель Алекто, мы хранили вашу тайну даже после смерти графа Харибальда, когда Бертрада вдруг начала ущемлять нас в наших правах. Она наняла в Лютеции адвоката и стала угрожать нам судебной тяжбой! Сумма выплат, которая была оговорена с Харибальдом, отныне с каждым годом сокращалась: так Бертрада первой нарушила условия договора. И когда мы с Арогастой поняли, что она намерена идти до конца, чтобы лишить нас денежного содержания, наше терпение лопнуло!

Мадам Оригона умолкла, сдвинув брови к переносице, и снова поднесла кубок к губам, которые слегка подрагивали от испытываемого ею негодования.

- Арогаста была самой старшей из нас троих и после смерти родителей привыкла принимать решения и сама выполнять их, – снова, переведя дыхание, заговорила Оригона де Монфор, но теперь её голос звучал как-то тускло, с ноткой печали. – Я без колебаний согласилась с её желанием встретиться и поговорить с Бертрадой, и она, заручившись моей горячей поддержкой, немедленно отправилась на Раденн... Арогаста рассчитывала заставить Бертраду продать аллод, а вырученные деньги поделить между нами тремя... О вашей доле, мадемуазель, речь не шла: мы уже знали, что вы обручены с сыном маркграфа Эда де Туар и что предстоящий брак принесёт вам богатство и благополучие... Когда Арогаста не вернулась в оговоренный срок, я почувствовала, что с ней случилась беда. Ожидание изводило, и тогда я решила последовать за ней на Раденн. Едва сойдя на берег, я узнала об убийствах, обсуждаемых жителями острова, и о том, что среди жертв этих чудовищных злодеяний оказалась моя сестра Арогаста...

На глазах мадам Оригоны появились слёзы; она аккуратно промокнула их кружевным платочком, вытащенным из-за широкого манжета, и тихонько высморкалась.

Алекто молчала и, отведя взор от собеседницы, смотрела теперь на незамысловатую лепнину на потолке, покрытую копотью от очага.

Она думала о людях, которые заменили ей родителей и воспитали её как своего родного ребёнка. Бертрада де Монфор вышла замуж за брата своего жениха и его сестры Аталии, удочерив её дочь; Харибальд де Лармор стал отцом девочки, которая приходилась ему племянницей. В глазах жителей острова они выглядели как обычная семья, и наверняка никто на Раденне не знал правды. Но, может быть, Готье-Дагоберт догадывался о чём-то? И это укрепляло его уверенность в том, что он является единственным наследником Бруиден да Ре на законных основаниях?.. Тогда, в пещере, он называл её кузиной, и в этом не было ошибки: их кровная связь прослеживалась по линии Аталии, родной сестры Вальдульфа де Лармор. Так или иначе, Алекто принадлежала к клану графов де Лармор, их раденнской ветви... Но кто же был её родным отцом?..

- Мадемуазель, – снова раздался голос мадам Оригоны, и Алекто отвлеклась от своих раздумий, – я слышала, что убийца Арогасты был взят под стражу, но потом сумел сбежать. Я не знаю, что дурного сделала ему моя бедная сестра, поэтому опасаюсь и за свою жизнь... В письме, которое вы так и не прочли, я написала, что не могу навестить вас в Доме папоротников, так как мне кажется, будто кто-то невидимый следит за мной с тех пор, как я сошла на берег. Здесь, на людях, мне гораздо спокойнее... Я уплываю сегодня же. Видите тот корабль? Через четверть часа он снимется с якоря и унесёт меня обратно в Нейстрию, подальше от этого ужасного острова...

- Вы уедете, так и не повидавшись с вашей сестрой? С мадам Бертрадой? – наконец, обретя дар речи, спросила Алекто.

- Для чего? – Оригона вскинула на неё покрасневшие, но уже сухие глаза, во взгляде которых промелькнула враждебность. – Она мне больше не сестра! Это из-за неё погибла Арогаста; из-за её тщеславия и жадности мы с Арогастой едва не пошли по миру с нищенскими котомками за спиной! Никогда не прощу её за это! Никогда!

Мадам Оригона упрямо сжала губы и, торопливо затолкав платок за манжету, встала из-за стола.

Алекто не знала, что следует сказать, но чувствовала, что любые слова были бы сейчас бесполезны и бессмысленны. Бертрада старалась всеми средствами сохранить Дом папоротников в целости, желая обеспечить будущее единственной дочери; а её сёстры видели в имении лишь свою кормушку, которая в течение многих лет давала им возможность вести беззаботную жизнь. И каждая из них считала, что правда на её стороне...

- Мадемуазель, – мадам Оригона обращалась к Алекто, глядя на неё сверху вниз, – я хочу лишь узнать, достойно ли похоронили мою сестру Арогасту?

- Не волнуйтесь, она покоится с миром, – ответила Алекто и тоже вышла из-за стола.

Мадам Оригона торопливо перекрестилась и, глубоко вздохнув, направилась к двери. Алекто бросилась вслед за нею.

- Постойте! Я всё же хотела бы знать, как вы будете жить... на какие средства вы будете существовать после того, как Дом папоротников перейдёт во владение моего мужа?

- О, как это благородно с вашей стороны, мадемуазель! – воскликнула мадам Оригона, замедлив шаг и в изумлении обернувшись на девушку. – Право, какое трогательное участие! Жаль, что вы не проявили его раньше и не сумели повлиять на Бертраду... Но не тревожьтесь о моей судьбе. Мессир Беренгар, маркиз Нормандский, предложил мне свою руку и сердце: вскоре по возвращении в Лютецию я выйду за него замуж.

- Я искренне рада за вас, – улыбнулась Алекто. И прибавила: – Но, перед тем как попрощаться, позвольте задать вам ещё один вопрос. Кто мой родной отец?

Мадам Оригона окинула девушку быстрым взглядом с головы до ног и, скривив губы в пренебрежительной усмешке, ответила:

- Пусть вам расскажет об этом мадам Бертрада – ваша, так называемая, мать.