Окруженец. Затерянный в 1941-м - Вадим Мельнюшкин

— Надо ехать в Витебск, наши машины сейчас приданы одной из рот Тодта, что ведёт там работы. Попробую выехать прямо завтра, если доктора разрешат.

Максимум, что я мог предоставить, это восемь грузовиков разной грузоподъёмности, немало, конечно, но за одну ходку всего не забрать. Мезьер сам предложил, чтобы свою долю я увозил первым, он не укладывался в сроки по подготовке склада в Кракове. Я не гордый, неизвестно удастся ли второй заход провернуть — боязно, но на месте сориентируемся. По всему выходило, что свою долю забрать смогу, даже немного остаётся. Может чем удастся с немецких складов поживиться. Мой вопрос не застал интенданта врасплох, похоже он сам уже прикидывал чего бы такого мне впарить.

— Даже не знаю, что вам предложить, у меня тут строгий учёт, знаете ли. Хотя… Есть пара центнеров, может даже чуть больше, где-то килограмм сто двадцать маргарина, но сразу предупрежу, что он загрязнён. Неудачная партия, слегка попахивает керосином, химики что-то перемудрили, но в целом вполне съедобен. Я бы конечно сам есть не стал, но варварам сойдёт. Он уже списан, но пока на всякий случай хранится на складе. А больше вроде и ничего.

Так я тебе и поверил, если бы меня не раскрутил на транспорт, можно было ещё чего поиметь, но будем надеяться что возьмём трофеями. Если, конечно, этот хитрован не перестрахуется и не отправит первой партией всякую фигню.

— Всё, Пауль, заканчиваем, скоро уж и ночь на дворе. Заработались мы с вами. Когда работа интересная, не замечаешь как время летит. Ещё по бокалу и домой.

Теперь я кочевряжатся не стал, мы добили бутылку, что Мезьера совсем не огорчило, думаю у него есть ещё. И не одна.

Ночь прошла не менее хреново чем предыдущая. Порезы практически затянулись, поэтому перед визитом в госпиталь растёр лицо прямо через бинты, хоть таким образом немного разбередив ранки. Всё равно будет подозрительно, но я придумал как хотя бы немного обезопасить себя.

Обер-арцту я сразу заявил, что хочу чтобы морду моего лица обработала давешняя фройляйн. Рогге только понимающе хмыкнул и вышел из перевязочной, а его место через пару минут заняла Ольга. Или я всё правильно рассчитал, или я полный инопланетный, а может иномирный идиот, совершенно не научившийся разбираться в людях. В перевязочной никого кроме нас нет, и ничьих кроме женских, шагов я не слышал. Надо решаться.

— Оля…

Девушка вздрогнула, услышав своё имя, и испуганно посмотрела на меня. По её, на глазах расширяющимся зрачкам, каламбур однако получился, можно изучать физиологические реакции. Мучитель собачек Павлов был бы доволен. Меня же такая реакция только обрадовала. Барышня вся на нервах, а значит это для неё не просто работа — это работа на врагов, следовательно я прав.

— Тихо, всё нормально, — надо срочно разрядить обстановку, шуткой. — Я Дубровский.

Не поняла. В газах паника. Сейчас чего-нибудь натворит: либо бросится бежать сломя голову, либо накинется на меня с ланцетом, что как раз у неё под рукой.

— Извините, глупая шутка, зовите меня просто Костей. Хорошо?

Вроде начало отпускать, вон как трясет. Меня впрочем тоже. Адреналинчик, однако, перегорает.

— Оль, может спиртику плеснёшь, граммов двадцать.

Теперь поняла, достала какую-то мензурку и, стуча её горлышком о край тонкостенного стеклянного стакана, бухнула сразу грамм пятьдесят. Попыталась протянуть мне его ходящей ходуном рукой, но я отрицательно махнул головой.

— Сама, мне после.

Как она его жахнула — прямо как воду. Если бы так мужик пил, сказал бы — уважаю, а женщине как-то не очень пристало. Но всё равно молодец. Вторую наливала уже значительно спокойнее. Ждать пока поднесут не стал. Встал, перехватил из её руки стакан, мимолётно коснувшись ледяных пальцев, и опрокинул содержимое в рот. Хорошо пошла. Но пока одной дозы хватит.

— Вы кто?

— Я же сказал — Костя. Я тут проездом. Ну не совсем, но скоро уезжать. Смотрю — красивая девушка, дай думаю познакомлюсь. Но сначала стеснялся, уж больно красивая и неприступная. Чисто королева. Снежная.

Мой трёп, перемежающийся довольно топорными комплиментами, да ещё наложившийся на принятый внутрь организма спирт, действовал похоже отменно. Королева оттаивала, даже рука потеплела. Откуда знаю? Так держал я её за руку. Примерно минуту, пока она пальцы свои у меня не вырвала, точнее аккуратно так извлекла. Да и ладно, не хочет руки погреть, её дело, я не настаиваю.

— Оля, у меня будет к вам одна просьба, — я намеренно менял обращения к ней то на "ты", то на "вы", расшатывал, так сказать, психологические барьеры. — Точнее пока одна. Не рассказывайте никому о том, что вы увидите, сняв повязки. Ни немцам, ни нашим, ни родному мужу.

— О последнем точно можете не беспокоиться, я не замужем.

— Когда будете, тогда всё равно не рассказывайте.

— Думаете, буду?

— А как же, если конечно сможете выбрать из толпы претендентов.

Точно согрелась. А уши надо шапочкой белой прикрывать, тогда они не будут так выделяться своей краснотой. Но это вторично, главное, я чётко расставил акценты — "ни немцам, ни нашим", а она это приняла.

— Хорошо, садитесь, будем повязку менять.

Ольга усадила меня на стул лицом к свету. В простенке между двух окон находилось высокое ростовое зеркало, в котором мы оба отражались. Девушка, мимолётно глянув в него, поправила светлый локон выбившийся из-под головного убора и взялась за мои повязки.

— Прямо "Аленький цветочек" какой-то, — говорю после того, как последний слой бинтов снят.

Это я для того, чтобы вывести доктора из оцепенения, в которое она попала, обозрев мою физиономию.

— Ну… это вы зря. От чудовища в вас ничего нет, а вот ваши раны — это какое-то волшебство.

Угу, что я не чудовище соглашусь, а то, что сама красавица сомнения не испытывает, принимает как должное.

— Не волшебство это — обычное колдунство. Не знали вы мою прабабку, я впрочем тоже, она такое даже за фокусы не считала, так — мелочи.

— Так вы колдун?

— Совсем немножко, в основном учусь. Ладно, заматывайте. Кстати, вы зря не верите в колдовство, но если уж так, то у меня к вам ещё одна просьба.

— Что-то слишком много просьб сразу.

— Эта связана с первой. Когда к вам, надеюсь в ближайшем будущем, подойдёт человек и упомянет аленький цветочек, не удивляйтесь.

— Хорошо. А зачём он подойдёт?

— Не знаю заранее. Может мне понадобится помощь, а может, наоборот, вам.

— Договорились. Как вам теперь ваш внешний вид? — Ольга закрепила конец бинта на моей голове.

— Древних египтян пугать сойдёт. Сможете сказать юбер-арцту, что я практически здоров и меня можно отпускать?