Ужас на поле для гольфа - Сибери Куинн

– Останешься здесь, да? – повторил он. – Это мы посмотрим. Запрягайте вашу повозку и быстро убирайтесь, или мне придется арестовать всю вашу банду за причинение ущерба!

Цыган подскочил как на пружине.

– Ты говорить меня арестовать? Ты рушить мой огонь? Ты? Я тебе показать что-то! – Его грязная рука взметнулась к поясу засаленных штанов – и на солнце зло сверкнул нож. – Ты думаешь делать дураком Николай Брондович? Я тебе показать!

Медленным пружинистым шагом, напомнившим мне тигра перед прыжком, он двинулся к Аглинберри. Его маленькие поросячьи глазки мстительно сверкали, густые брови свирепо сошлись в одну линию.

– Eh bien, мсье le bohemian[93], – приятным тоном заметил Жюль де Гранден. – Будь я на вашем месте и в ваших башмаках – очень грязных, кстати, – я бы посмотрел сначала сюда.

Цыган оторопел и остановился как вкопанный с сузившимися от страха глазами: черное дуло пистолета француза было направлено прямо ему в грудь.

– Мистэр, – вымолвил парень, поспешно пряча нож и собирая свое смуглое лицо в подобие улыбки, – я делать шутка. Я не хотеть обида ваша друг. Я бедный человек, делаю честный жизнь, продавать лошадей. Я не хотеть пугать ваша друг. Мы сразу ехать на озеро.

– Pardieu, друг мой, благодарю вас, – согласился, одобрительно кивая, де Гранден. – Вы возьмете ваш грязный фургон, ваших лошадей и ваших детишек и покинете это место. Уходите сейчас же, немедленно! – Он сделал выразительный жест пистолетом. – Давайте, я и так слишком долго ждал, не испытывайте мое терпение, умоляю!

Бормоча проклятия на непонятном нам языке и присовокупляя к ним злобные взгляды в наш адрес, цыгане свернули лагерь и под нашим наблюдением убрались к озеру. А мы продолжили осмотр окрестностей.

Редгэйблз был большим поместьем. Большую часть дня мы обследовали дальние территории. К ночи все трое были рады выкурить трубку дружбы и скоротали время после ужина.

Я лежал на спине, глядя на высокий потолок нашей спальни, и размышлял, являлось ли ночное видение плодом воображения. Резкий скрипучий шепот де Грандена нарушил тишину и окончательно пробудил меня.

– Троубридж, – прошептал он, – я слышу посторонние звуки. Кто-то пытается влезть в дом!

Я задержал дыхание, пытаясь услышать подтверждение этому заявлению, но только завывание ветра в кронах вечнозеленых деревьев и скрежет сучьев рядом с домом вознаградили мое ожидание.

– Крысы! – усмехнулся я, – кто будет проникать в дом с привидениями? Господин Селфридж говорил, что даже бродяги избегают этого места как зачумленного.

– И все же, – настаивал он, натягивая сапоги и накидывая пальто поверх пижамы. – Я уверен, у нас незваные гости, и я постараюсь исправить их манеры – если таковые имеются.

Мне не оставалось ничего другого, как последовать за ним. Держа наготове фонарики и пистолеты, мы прокрались через большой темный зал, сняли цепочку с тяжелой входной двери и тихо двинулись вокруг дома.

По предложению де Грандена мы осмотрели освещенные луной стены, скрываясь в тени деревьев.

– Вот здесь спит молодой Аглинберри, – прошептал де Гранден, показывая на приоткрытые ставни окон второго этажа, поблескивающие перламутром в лунных лучах. – Я вижу, он не послушался нас и не затворил окна на ночь. Morbleu, то, что мы видели прошлой ночью, возможно, и не нанесло вреда… Ах, друг мой, смотрите!

смотрите!

Крадучись, бесшумно как тень, из-за угла дома показалась согнутая фигура, постояла, прислушиваясь, потом медленно выпрямилась, выходя под лунный свет, и начала карабкаться по стене, словно огромная ящерица доадамовых времен. Цепляясь за каменные выступы когтистыми лапами, тварь медленно подбиралась к открытому окну Аглинберри.

– Dieu de Dieu, – пробормотал де Гранден, – если это призрак, наш друг Аглинберри в большой опасности, которую сам накликал, растворив окно. Если это не привидение – parbleu! – пусть он молится. Я открою огонь, когда он просунет голову в окно.

Под лунным светом я увидел, как угрожающе сверкнуло дуло его пистолета, направленное на ползущего по стене.

Дюйм за дюймом существо – человек ли он, дьявол ли – карабкалось по стене, дотянулось своими чудовищными лапами до подоконника и приготовилось втиснуться в оконный проем. Затаив дыхание, я ожидал каждую секунду выстрела де Грандена, но тут его вскрик переключил мое внимание.

– Смотрите, друг мой Троубридж, regardez, s’il vous plaît! – приказал он дрожащим шепотом, кивнув на окно, в которое вор вползал, словно большая черная змея в свое логово. Я снова посмотрел на окно и поморгал глазами.

Странное свечение, словно лунный луч, сфокусированный линзой, появилось за оконным проемом. Оно было подобно амальгаме тусклого зеркала или свету, слабо отраженному на расстоянии. Крошечные частички неосязаемой пыли, словно серебряная стружка, зависли в воздухе, кружась и пританцовывая в лунных лучах, наталкиваясь друг на друга подобно пылинкам в комнате, озаренной солнцем. Луч соткал очертания женского лица, худощавого, какие бывают у женщин высшей касты раджпутов[94], с пробором волос по центру лба, правильно очерченным ртом, изящным носом.

Через миг силуэт потерял абрис, и огоньки ошпарили черную фигуру ночного вора, будто ртуть, вылитая на горячую плиту.

Иллюзия света-тьмы рассеялась и крик животной боли разорвал ночную тишину – так вспышка молнии взрезает грозовое облако. Руки грабителя разжали подоконник, он пытался ухватить воздух и отвесом низринулся на землю, почти к нашим ногам.

Лучи наших фонариков высветили лицо упавшего – им оказался Николай Брондович, цыган, с которым произошла стычка утром. Но физиономия его была обезображена: глаза вылезли из орбит, рот по-идиотски раскрылся, челюсть отвисла. А на худой жилистой шее виднелась огромная опухоль, будто кто-то мощно сжал шею, перекрывая доступ крови и воздуха. Не надо было призывать врача, чтобы убедиться в его смерти. Негодяй умер еще до того, как тело коснулось земли.

– Nom d’un nom! – изумленно пробормотал де Гранден. – Что вы скажете на это, друг мой Троубридж?

– Я кое-что видел… – ответил я, содрогаясь от воспоминаний.

– Что вы видели? – быстро спросил он, как адвокат на перекрестном допросе неохотно отвечающего свидетеля.

– Что-то… похожее на женское лицо… – запинаясь, начал я.

– Nom de Dieu, да! – согласился он несколько истерично. – Женское лицо. Лицо без тела! Parbleu, друг мой, я полагаю, это происшествие достойно нашего вмешательства. Пойдемте, проверим-ка молодого Аглинберри.

Мы поспешили в дом, взбежали по лестнице и бешено заколотили в дверь.