Демонология Сангомара. Яд и Меч - Д. Дж. Штольц

Никогда Вицеллий с Мариэльд не заходили так далеко. Веномансер снова скользнул рукой под накидку, отороченную совсем коротеньким мехом, и улыбнулся.

Скрипнули ветки. Из темноты можжевельника вышел дряхлый старик, лицом похожий на сухой финик, а одеждой — на мага. Поверх платья цвета камня был накинут добротный коричневый табард, на ногах полусапоги, а шею укутывал хлопковый шарф, тоже цвета корицы. Чахлые руки старика тряслись, а куцая борода с проплешинами подрагивала при ходьбе. Не сразу Вицеллий узнал Пацеля, уж сильно тот постарел и осунулся.

— Да осветит солнце Ваш путь, господа! — прокряхтел Пацель и, обойдя большой камень, подошел к вампирам.

— Пацель? Ты ли это?

— А кто же еще. Старого товарища не признал? — Пацель хрипло рассмеялся и тут же закашлялся.

Веномансер подозрительно поглядел на давнего знакомого, который явился буквально из ниоткуда. Хотя одежда Пацеля и была старой, но платье казалось чистым, а сапоги словно только что отполированы чистильщиком. Не с таким видом являются из леса, где на мили с той стороны ни одной тропы. Поэтому, натянув радостную улыбку, Вицеллий без раздумий протянул руку. Дряхлый старик пожал ее и повел плечами, отчего раздался досадный хруст лопаток, будто треснуло старое бревно.

— Пацель. Что с тобой сталось?

— Ох, старость, Вицеллий. Тебе ли не знать, — просипел Пацель, затем развернулся к графине. — Мари, моя дорогая, я так рад снова тебя увидеть!

Белоснежное лицо Мариэльд, не оцелованное ноэльским загаром, расплылось в счастливой улыбке, и эта улыбка была невероятно странной, потому что так женщина не улыбалась даже своему сыну. Дул прохладный феллский ветер, но старику-веномансеру сделалось жарко, а спина под хлопковым платьем вмиг покрылась потом.

— Пацель, почему ты перестал молодиться?

— Человеческое тело, как его не молоди, столь хрупко, дружище, что нет смысла тратить силы, чтобы пожить чуть подольше. Всему свое время.

Пацель вытер вонючий пот, выступивший на его лице, рукавом.

— И все-таки мне непривычно видеть тебя таким. Юлиан будет рад встрече с тобой, он столько рассказывал о твоей помощи, Пацель.

— Что же он говорил? — улыбнулся чуть криво маг.

— Многое, — задумчиво произнес Вицеллий, пытаясь не выдать дрожь из-за исходящей от старика запаха гнили. — Например…

— … И как тебе мальчик? — резко перебил Пацель.

Мариэльд бездействовала и лишь с интересом рассматривала Вицеллия, а на ее лице блуждала престранная улыбка.

— Порядочен, весьма умен, но наивен. Для вампира излишне великодушен и сердечен.

Вицеллий нахмурился от того, что Юлиана назвали мальчиком, хотя по подсчетам веномансера, Пацель был лишь на три десятка лет старше.

— Он уже достаточно поднаторел в веномансии?

— Весьма! — кивнул Вицеллий. — Но он еще балуется ядами с игривостью ученого, что видит в предмете своего изучения лишь светлую сторону.

— Он получил достаточный иммунитет к ядам? Зиалмон, Ксимен, Белая Роза?

— Да. Кровь Старейшин — удивительная субстанция, которая развивает ответ на любой раздражитель, пусть и медленно, если это касается таких сильных паралитических и гнилостных ядов, как названные тобой. Перечисленные яды более не страшны для его тела.

— А что насчет возвратной реакции? Ты проверял ответ организма?

— Хорошие же у тебя познания, друг мой… — прошептал неверяще Вицеллий. — Проверял. Иммунитет сохраняется даже после значительного периода непринятия яда.

Старик Пацель встретился с Мариэльд многозначительным взглядом, но затем отвлекся. Дрожащей рукой он вытер испарину с лица, а тело его мелко затряслось.

— Так где же ты пропадал все эти годы, Пацель?

— Дела, Вицеллий, дела. Ни минуты покоя… Чего порой не сделаешь ради любви. — Пацель ласково взглянул на Мариэльд. — Но тебе такое не понять, Вицеллий… Я… — маг сделал вдох и резко закашлялся, пытаясь выдавить ком, стремительно нарастающий в области горла.

— Что-то дурно тебе, друг мой! — лицо Вицеллия исказила ядовитая улыбка, но он еще продолжал смотреть в сторону графини.

— Что-то да… — неверяще прошептал Пацель, а затем его глаза расширились. — Ты…

Ловко и быстро веномансер отскочил назад, а Пацель схватился за горло и зашатался. Блеклыми глазами, некогда цвета горячего янтаря, он уставился на Мариэльд, а та, бледная, стояла и не шевелилась. Ноги старого мага подкосились, он рухнул назад, и его тело в приступе боли изогнулось.

Мариэльд попыталась что-то сделать, но не могла. Женщина медленно завалилась на каменистый берег, а глазами в ледяной злобе уставилась на Вицеллия. Вампир же элегантно извлек из кармана платок, достал из-под пелерины, внутреннего кармана, бутылек. Выдернув пробку, веномансер смочил платок и протер руки, которые были в яде. Зиалмон с борькором сослужили верную службу. Пришло время уходить!

— Самолюбивый Пацель бы никогда не допустил такого отвратного вида, — произнес деловито Вицеллий. — Если я покинул двор и постарел, это не значит, что я стал глуп, госпожа Лилле Адан.

Мариэльд пыталась что-то прохрипеть, но замолкла и лишь холодно посмотрела на веномансера. Ее ошибкой было подать руку старику в кабинете. Как говорят в Элейгии, «Лучше получить в лицо укус от гадюки, чем пожать руку веномансеру». Так оно и произошло.

Тело Пацеля лежало меж камней. При падении маг разбил голову, которая развалилась подобно капустному кочану, и теперь ручьи крови сочились меж галькой, стекая к морю.

— Я не знаю, как в твоем жалком и гнилом теле умудряется еще жить сотрапезник, Пацель, но я не позволю использовать себя, как кто-то использовал когда-то тебя. Прощайте.

Взглянув на труп бывшего товарища, тело которого, как решил веномансер, уже несколько десятилетий не принадлежало ему, Вицеллий подошел к Мариэльд. Он убедился, что она беспомощна и слаба, а затем залил ей в горло остаток пузырька с Зиалмоном. Старый вампир развернулся и пошел назад, возвращаясь к особняку. Там нужно было срочно взять коня, выгрести золото Лилле Адан из потаенных мест, о которых он давно выведал, и покинуть Ноэль как можно скорее. Мариэльд пробудет в таком состоянии, по подсчетам Вицеллия, около суток, а мертвый Пацель более был не опасен. Мыслями веномансер был в Элегиаре и пытался понять, зачем этим двоим потребовалось отправлять Вицеллия на верную погибель.

Письмо пришло от вампира Нактидия гор’Наада, когда-то обычного банкира из Элегиара, а теперь, судя по самопредставлению, от помощника Казначея Его Величества. Нактидий приглашал Вицеллия к себе и напоминал о вкладе в восемьсот сеттов. «Что за чушь! Все знают, что мне нельзя возвращаться в Элегиар. И как мог Нактидий узнать, где я нахожусь? Это невозможно, это ложь и подлог!» — с отвращением думал веномансер, бредя по камням.