Между двух огней - Сергей Майдуков

— Ага. И рота спецназа в кустах.

— Можем встретиться на открытой местности, — предложил Хромов, прикинув свои возможности. — Хоть в чистом поле.

— Сделаем так, — решил Шайтан. — Съезжаемся на двух тачках. Сворачиваем где-нибудь с трассы. Проверяем, все ли чисто. Выходим и толкуем. С каждым не больше четверых. Руки у нас двоих пустые. Как тебе такой расклад? Устраивает?

Нет, такие условия Хромову не нравились. Он не видел возможности добиться какого-либо преимущества. Если бы место стрелки было известно заранее, его бойцы нашли бы возможность замаскироваться так, что ни одна собака не учуяла бы до тех пор, пока они не выросли бы прямо из-под земли. При раскладе, предложенном Шайтаном, они были на равных.

«Как в боксе, — подумал Хромов. — Кто кого».

И ответил вслух:

— Устраивает.

Встречи, подобные тем, что решили устроить полковник полиции и уголовный авторитет Шайтан, именуются «стрелками». Лет двадцать-тридцать назад это слово было известно любому школьнику. Все тогда не встречи назначали, а «забивали стрелки», переняв выражение, как и многие другие, у представителей криминального мира. Но и сегодня стрелки не утратили своей актуальности и происходят регулярно, хотя со стороны выглядят как обычные деловые переговоры в присутствии вышколенных бодигардов.

Отличие от встречи состоит в наличии оружия, которое может быть применено в любой момент. Это создает такое напряжение, что человек слабый допускает ошибки, трусливый — ломается, психически неуравновешенный — срывается. Трудно вести разговор и отстаивать свои интересы, когда вокруг тебя заряженное и взведенное оружие, готовое нацелиться на тебя без предупреждения. Таким образом, стрелки служат своеобразным способом выяснить отношения. Людям со слабыми нервами на них делать нечего.

Шайтан и Хромов были сильными мужчинами. И они оба знали, для чего встретятся. Им не было нужды проверять, кто из них круче. Стрелка намечалась не для того, чтобы высказать претензии, заключить новое соглашение и разойтись, обменявшись рукопожатиями. Это был не тот случай. Главарь ОПГ и полковник МВД больше не доверяли друг другу. После дерзких нападений и пролившейся крови мирного способа выяснения отношений не существовало. Одному из них было не суждено вернуться со встречи.

После разговора с Шайтаном Хромов до рассвета гулял возле дома, обдумывая предстоящую операцию. Он представлял себе, как они едут по пустынной загородной дороге, переговариваясь по телефону, чтобы условиться, где сделать остановку. Засаду устроить не получится. Использовать преимущество в вооружении — тоже, потому что в ближнем бою нет ничего лучше пистолета. Как же обеспечить себе перевес и в результате победу?

Допустим, он, Хромов, не сразу полезет наружу, пропуская вперед парней в бронежилетах, но ведь и Шайтан может поступить аналогично. Тогда неизбежна перестрелка, в которой обе машины будут изрешечены пулями вместе с седоками. Если же выйти сразу, то можно нарваться на пулю, и тогда бандиты легко возьмут верх.

Сколько ни ломал голову Хромов, ничего путного в нее не приходило. Спрятать пару дополнительных бойцов на полу машины или в багажнике? Старая уловка, которая ничего не давала, потому что подкрепление обычно не успевало вступить в бой до того, как его расстреливали в упор.

Вернувшись домой, Хромов принял душ и, стоя перед зеркалом, попытался представить свое крупное, сильное тело не полным жизни, а мертвым, бездыханным, остывающим. Он не хотел умирать, хотя не боялся смерти. Она не страшила Хромова. Он знал, что после нее ничего не будет: ни боли, ни сожалений, ни желаний. Просто все закончится, как заканчивается день, сменяясь беспамятством сна.

Хромов был готов умереть однажды, но не теперь. Теперь ему хотелось все новых и новых побед. Он не собирался проигрывать какому-то примитивному бандиту с его мечтами заниматься контрабандой оружия в Европу. Амбиции Хромова простирались значительно дальше.

— Я должен что-нибудь придумать, должен, — твердил себе Хромов, уставившись в зеркало.

— Что ты сказал? — спросила Елена за дверью.

— Ничего, — ответил он и спустил воду.

Решение пришло где-то в промежутке между этими действиями.

Первое, что сделал Хромов по приезду на работу, это позвонил полковнику полицейского спецназа Жнецову.

— Категорически приветствую, Леша. Как живем-можем?.. Угу, угу… Есть, значит, порох в пороховницах?.. На рыбалку? Да хоть в эти выходные, если ничего срочного не возникнет. Чего звоню?.. Хочу спросить, у тебя ведь вертушка имеется? Даже две? Нет, одной будет достаточно. Зачем? Не по телефону, Леша… Давай пересечемся где-нибудь ближе к одиннадцати. Не возражаешь? Ну и отлично. Поговорим, а заодно и перекусим. Стол с меня. И не только стол, не только…

Они встретились в любимой чебуречной, где запахи витали такие, что даже мертвый не остался бы безучастным.

Стол полковники попросили вынести на улицу, где уличный шум не позволял вести прослушивание и качественную запись.

— Так что там у тебя, Женя? — спросил Жнецов, когда утолил первый голод.

Хромов похрустел запеченным гребешком чебурека и объяснил, чего хочет от друга и сколько готов заплатить за услугу.

— Рискованно, — покачал головой Жнецов. — Близко вертолет не подведешь — шумом себя выдашь. А с расстояния из крупнокалиберного пулемета бить не просто, да еще в воздухе. Тебе приходилось когда-нибудь жать на гашетку?

— Нет.

— А я из пулемета постреливал. И знаю, каково это. С двухсот метров в цель попасть можно, но все вокруг продырявишь тоже.

— А если ракетой? — спросил Хромов, выбирая чебурек помясистее.

— С ума сошел? — Жнецов высморкался в салфетку и так же шумно опустошил пивной стакан. — Такие вещи из космоса отслеживаются. Как я потом объяснять буду, зачем тяжелое вооружение применил? Нет, Женя. Извини, но я на это не пойду.

— Хорошо. А если на ходу? Из пулемета?

— То есть вы не будете останавливаться?

— Да, — ответил Хромов. — Мы едем. Твой пилот пристраивается. Я отстаю или вырываюсь вперед. Вертушка бьет по бандитам. Занавес.

— А если он машины спутает? — усомнился Жнецов. — От ошибок никто не застрахован.

— Я на красной поеду.

— И что?

— А то, что у Шайтана все тачки или белые, или черные. Вот тебе и решение проблемы.

— Не знаю, не знаю. Знаешь, что со мной сделают, если про наши художества наверх донесут?

— Я отвечу, — сказал Хромов. — Для прикрытия подпишу план совместной операции по ликвидации особо опасных преступников.

— Не прокатит, — покачал головой Жнецов. — В случае чего такой бумаженцией не отмажешься.

— Но все же лучше, чем ничего, верно? Плюс к этому другие бумажки… ну, ты меня понимаешь.