Между двух огней - Сергей Майдуков

— Командир! — окликнул он, сворачивая к машине. — Телефон не одолжишь позвонить? Мой сел, а супружница, небось, уже от злости сама не своя. Я заплачу.

— Вали отсюда, — равнодушно произнес полицейский, глядя как бы на Андрея, но в то же время сквозь него. — Или хочешь в обезьяннике переночевать?

— Обижаешь, командир. Я ж не задаром. Заплачу. Так, где мой бумажник…

Приблизившись вплотную к окну, Андрей достал из кармана гранату, выдернул кольцо и забросил гранату в машину. Сразу после этого он побежал, понимая, что если один из трех полицаев успеет отреагировать и выкинет «лимонку», то от него так просто не отвяжутся. Скорее всего догонят и скрутят, потому что в полуночном городе почти невозможно сбежать от преследователей на машине.

Ноги поднимались и опускались, толкая Андрея вперед. Делая отчаянные скачки, он совсем забыл считать секунды. Спохватившись, что взрыв грянет прямо сейчас, он ничком упал на сырой газон и сделал это очень вовремя.

Грохот, сопровождаемый вспышкой, ударил не только по барабанным перепонкам, а по всем нервным окончаниям, заставив зубы инстинктивно стиснуться. Не вставая с газона, Андрей повернул голову. Окутанная дымом машина стояла совершенно неподвижно, где-то в глубине салона угадывались проблески языков пламени. Никто не кричал, не рвался наружу и не подавал никаких признаков жизни.

Андрей встал и побежал обратно, не забыв сбросить на асфальт телефон из заблаговременно приготовленного пакета. Где-то неподалеку голосила противоугонная система, сработавшая от взрывной волны. Запрыгнув в «ниссан», Андрей помчался прочь.

Через пару кварталов он сбросил скорость и неспешно поехал за пустым троллейбусом, чем-то напоминающим подсвеченный аквариум. Было весело и жутко. А еще очень хотелось пить.

Андрей позвонил Диане и сказал:

— Я там шампанское в холодильнике оставил. Переложи, пожалуйста, в морозильную камеру. Только сразу, ладно? Я буду через десять минут.

Елена была этой ночью бесподобна. Она так завела Хромова, что он совсем позабыл о своих заботах и «терках», то есть трениях, с Шайтаном. Разве могло быть иначе, когда жена встречает тебя обворожительной улыбкой, кормит великолепным ужином, распивает с тобой бутылку португальского портвейна, а потом, уставившись на тебя бесстыжим кошачьим взглядом предлагает заняться сексом, но не в спальне и не в ванной, а где-нибудь еще.

— Здесь? — Хромов показал взглядом на ковер.

— Нет. — Слегка улыбаясь, она покачала головой. — Здесь уже было.

— Кухня?

— Там неудобно.

— Прихожая?

— Тоже было, — поморщилась Елена.

— Тогда не знаю, — нахмурился Хромов.

— Плохо фантазия работает, товарищ полковник. Давай у тебя в кабинете.

— Идея! — кивнул он.

— Только я хочу, чтобы ты меня арестовал.

— Не понял? — опять наморщил лоб Хромов.

— Арестуй меня, — сказала Елена, дыхание которой сделалось шумным и заметно участилось. — У тебя есть наручники?

— Это небезопасно, Лена. Они самозатягивающиеся. Браслеты автоматически делаются туже от резких движений.

— И пусть. Так будет даже интересней. Погоди-ка…

Оставив мужа одного, Елена умчалась в спальню и вернулась оттуда не в домашнем халате, а в деловом костюме, белой блузке и колготках. Не удовлетворившись этим, она сунула ноги в туфли на высоком каблуке, а в уши вставила массивные серьги, придающие ей вид распутный и вульгарный.

— Я готова, — произнесла Елена, чуть задыхаясь. — Не церемонься со мной, ладно? И одежду можешь рвать. Минутку…

Подойдя на своих каблуках к бару, она достала оттуда бутылку виски и хорошенько хлебнула прямо из горлышка и уставилась на Хромова сильно подведенными глазами. У него сдавило горло и заложило уши. Перед ним была жена, но не та привычная жена, которую он любил и видел изо дня в день, из вечера в вечер. Нет, она совершенно преобразилась. Выглядела высокой и распутной и улыбалась так, что Хромов тоже начал задыхаться.

— Ты похожа на проститутку, — произнес он хрипло.

— А ты на борова, гражданин начальник, — парировала Елена дерзко.

— Гляди, ты у меня допросишься!

— Ой, ой, напугал ежа голой задницей!

Хромов схватил ее за руку и потащил за собой, приговаривая:

— Я тебе покажу борова. Ты у меня прощения просить будешь.

— Не дождешься, гражданин начальник!

Хромов толкнул Елену на диван, а сам полез в стол, разгребая хлам, чтобы отыскать наручники. Она встала и сделала вид, что собирается уйти. Он перехватил ее у двери, вернул на диван и сковал ей руки за спиной.

— Наркотики употребляешь? — спросил он. — Где прячешь? Признавайся, все равно найду.

— Не скажу! — заявила Елена, улыбаясь.

Хромова затрясло. Его мозг утонул в прихлынувшей к голове крови. Он увидел свою пятерню, накрывшую улыбающийся рот жены. Растянутое лицо ее исказилось до неузнаваемости, глаза полезли из орбит.

— Не скалься! — предупредил Хромов. — Не смей скалиться, когда с тобой полковник полиции разговаривает.

Он почти не слышал собственного голоса. Освещение в комнате сделалось зыбким и тускло-желтым. Елена лежала где-то далеко-далеко внизу. Она кричала в ладонь и пыталась прихватить зубами кожу. Хромов перестал рвать на ней колготки и поднялся.

— Поиграли и хватит, — сказал он, безуспешно пытаясь придать лицу веселое выражение.

Еще немного, и случилось бы непоправимое, он это знал точно. Ему чудом удалось сдержаться. Руки до сих пор подрагивали от желания продолжать заданную им работу: перекрывать жене кислород и раздевать ее, стараясь причинить при этом как можно больше боли и унизительных ощущений.

— Ты псих, — произнесла Елена потрясенно. — Сними с меня наручники! Немедленно!

— Это была шутка, — сказал он, переворачивая ее на бок, чтобы получить доступ к браслетам.

— Дурацкая шутка. Ты псих, Женя. настоящий псих. Погляди на мои руки!

Она села, показывая ему свои запястья, словно бы изгрызенные беспощадными зубами.

— Я предупреждал, — сказал Хромов, едва ворочая языком от навалившейся на него усталости.

Проклятая жизнь! Все всегда начинается так хорошо, так заманчиво. А потом, когда ты, поверив в то, что судьба приготовила тебе праздник, начинаешь радоваться и получать удовольствие, она, как бы в насмешку над тобой, поворачивает все таким образом, что остается лишь пожалеть о своей доверчивости.

— Ты был готов меня убить! — скала Елена, вставая с дивана.

— Что ты, маленькая! Это была шутка.