Москва и жизнь - Юрий Лужков

Не знаю, кто первый произнес слова, что Советский Союз представлял собой империю. Эта мысль тянула за собой, как иголка, нить рассуждений, принимаемых на веру, как аксиома, не требующая доказательств. Если это действительно так, что все империи разваливаются, значит, и у нас такая судьба. Развалилась Римская империя. Развалились императорская Византия, Оттоманская империя — Турция, Австро-Венгрия… Стало быть, распад республик СССР неминуем и закономерен. О чем речь?

О таком развале давно мечтали на Западе. У небезызвестного Даллеса в США наличествовала концепция развала Советского Союза. Ради этого предлагалось посеять межнациональную рознь, поссорить между собой народы союзных и автономных республик.

То, что за многие годы не смогли радиостанции «Голос Америки», «Свобода», Би-би-си и им подобные «голоса» — выполнили пришедшие в 1985 году к власти члены Политбюро ЦК КПСС, провозгласившие Перестройку. Они начали ее не с экономики, как Коммунистическая партия Китая, а с политики. В результате посеяли рознь между народами, развязали гражданские войны на окраинах и в самой России, угробили страну, достигнув за несколько лет того, о чем мечтал Даллес.

Уверен, Советский Союз не являлся империей, согласно классическому определению такого типа государства, где властный центр эксплуатирует бесправные окраины, выжимает из них соки. Достаточно было из аэропорта Сочи проехать по мосту речку Псоу, границу РСФСР и Грузинской ССР, чтобы увидеть: никакого империализма не было и в помине. В грузинских селах стояли двухэтажные дома и легковые машины у ворот. Такого достатка не существовало в соседних российских деревнях. Республики жили лучше, чем Россия.

Советский Союз являл собой «империю наоборот». Центр не эксплуатировал окраины, не превращал их в сырьевые придатки. Окраины неуклонно развивались благодаря Центру. А сама Российская Федерация сильно отставала от республик в первую очередь в уровне жизни людей.

Другое дело, что за пределами СССР, во внешней политике, государство вело себя по-имперски. После победы партии большевиков Ленин провозгласил мировую революцию. Тогда этот лозунг в силу слабости советской России, пережившей мировую и Гражданскую войны, претворить в жизнь не удалось. Поход Красной армии в Европу с призывами: «Даешь Варшаву!», «Даешь Берлин!» — провалился.

В тридцатые годы, когда СССР окреп, появились абсолютно реальные имперские цели, вплоть до территориальных захватов. Немцы оккупировали пол-Европы. Мы вошли в Прибалтику, Западную Украину и Западную Белоруссию. После Великой Отечественной войны мы стали свидетелями совершенно необоснованных имперских целей и замашек властей.

Нам следовало заниматься собственными проблемами и собственным развитием, а КПСС решила, что следует помогать странам в Латинской Америке, Африке, на Ближнем Востоке. Помню карикатуру, которую видел за границей. Стоит Никита Сергеевич Хрущев в рваной телогрейке, кирзовых сапогах на берегу океана и смотрит в большую подзорную трубу. Под рисунком надпись: «Кому бы еще помочь?» Помогали всем, кто жил не в ладах с Америкой.

Во время Хрущева сложился приоритет вооружения, военной силы, созданной в СССР. Эта ракетно-ядерная сила чуть было не проявила себя в кубинском кризисе. В первую очередь строились флот, авиация, ракеты. Паритета фактически достигли, что дало Хрущеву возможность угрожать США, грозить Западу: «Мы вас похороним!» — а советскому народу партия торжественно обещала: «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме».

Имперские цели, бывшие прежде риторическими, начали реализовывать, тратить ресурсы на поддержку режимов, которые бы дня не просуществовали без этой помощи.

Наконец, Афганистан во времена Брежнева стал роковой ошибкой, которая окончательно подорвала экономику. Каждый день войны летели в трубу миллионы, гибли солдаты, возвращаясь домой в гробах.

Афганистан подорвал не только силу государства, но сломил дух народа, омрачил настроение людей, веру в советскую власть, которая толкала в чужие горы молодых людей на смерть.

Да, Советский Союз не представал империей во внутренних границах. Все решения направлялись на развитие окраин, республик, там строились крупнейшие гидроэлектростанции, современные заводы, выпускались самолеты, трактора, машины, электроника. А по внешней стороне есть основание сказать, что, да, имперские замашки, влияние на мировой порядок, конечно, постоянно проявлялись.

Кстати, мы сейчас видим продолжение этого процесса, который реализуется, слава богу, не Россией, другой великой державой. И мы окажемся свидетелями краха этой политики. Ибо в современном мире империи должны перестать существовать как объекты, определяющие влияние на мировой порядок. Его нужно формировать на других принципах в современном мире.

После распада страны столицу захлестнули полчища бродяг. В Москве они не хотели работать, попрошайничали, занимались воровством, грабежами. Их собирали и отправляли самолетами и автомобилями на родину, а они снова возвращались. Мы не имели права, как в годы СССР, их задержать, изолировать от общества — не стало былых законов, а новые, так называемые либеральные, как в Европе, им потворствовали.

Когда Россия расставалась с коммунистической идеологией, единственной альтернативой виделся либерализм западного образца.

Нам нужна была свобода, борьба мнений, конкуренция в экономике. Мы пошли в фарватере тех, кто навязал стране шоковую терапию, угробившую реальную экономику и сельское хозяйство, приведшую к крайнему обнищанию богатейшей страны. Прошло уже более четверти века с той поры. Настало время спокойно проанализировать то, что состоялось, взять в будущее все положительное, решительно отказаться от того, что не принесло пользу стране.

Наше время отличилось масштабами бизнеса. На потребителях этих услуг наживаются миллиардные состояния, и для этого бизнеса требуются миллионы новых клиентов. Оптимальный вариант — готовить «кадры» с детства. Опять же по прописям о свободном выборе.

Но ведь свободный выбор начинается лишь тогда, когда сформирована человеческая психика, когда молодой человек отчетливо понимает: что «хорошо», что «плохо», что «мое» и что «чужое». А если детям и подросткам постоянно показывать, как добры, умны, симпатичны наркоман, гомосексуалист и проститутка, они наверняка воспримут сказанное как установку, захотят ими быть.

Я никогда не разрешал проводить гей-парады в Москве. Я против того, чтобы секс-меньшинства, агрессивные в своем желании втянуть как можно большее количество людей в аномальные сексуальные отношения, имели возможность вовлечь молодую или неустойчивую часть народа в свои ряды. За эти взгляды и запрет гей-парадов я заслужил репутацию мэра, попирающего «права человека».

В 1992 году на Западе приняли закон, исключавший преследование за гомосексуализм. Суть закона такая: «Занимайтесь, пожалуйста, только не агитируйте». Аномалии с древних времен существовали в обществе. Их исключать нельзя, но афишировать преступно.

Во всем безобразии сыграло неприглядную роль телевидение. Мне могут сто раз повторять, что ТВ и кино — зеркало, повернутое к обществу, но я точно знаю другое: здесь, как и в реальной рыночной экономике, покупают то, что продают.