Могрость - Елена Маврина

ее смелым ходом вдоль речки, слабла. Сырость усиливала гнилостные запахи. За деревьями мелькали тени – ей мерещилось преследование в полумраке.

Небо гасло, становясь сизо-серым, холодным, отстраненным. И улица, маячившая впереди, и крыши коттеджей – они отдалялись, словно уплывали, бросали ее одну. Позади громко вскрикнула птица. Алена обернулась. Она всматривалась в черные пятна в густой листве подроста. Холод пробирал до костей, делая округу неуютной, чужой. Алена опустила руку в карман джинсовки, включила телефон: палец скользил по бесполезным контактам. Накануне она поругалась с отцом, а сейчас жалела, что поплелась в этом коротком платье на противность его запретам. Пошел один гудок, второй, третий. Алена остановилась, смотря поверх экрана на преградивший путь силуэт. Некто стоял на четвереньках, противоестественно согнув спину. Она различила очертания крупного зверя – безобразного, но мощного. Алена моргала, глаза привыкали к полумраку. Ей не мерещилось: спереди жуткая тварь опиралась на руку. Израненную, какую-то… трупную. Собственный визг она воспринимала отдаленно, мыслями падая в хаос невыносимого ужаса.

Мощь крика оборвалась. Боль в затылке парализовала голос, глаза закатились, и Алене подумалось, что от шока она умирает. Но сознание угасало медленно. Она попятилась вслепую, наткнулась на корягу. Руки и лоб уперлись в ствол дерева. Ноги подкашивались, голова не соображала. Будто со стороны она почувствовала, что собственное тело стынет в сырости трав. Руки коснулись грубые когти, холодное дыхание над виском запустило оцепенение. Ее схватили за лодыжку и поволокли в заросли. Она смутно наблюдала как отдаляется, гаснет экран смартфона. Мысли забились в клетке ужаса, а затем безразличием обрушился мрак.

***

С верхней полки стеллажа грохнулся пакет с мукой.

– Аккуратно! – процедила сквозь зубы Лора, отвлекаясь от калькулятора и накладной.

Витя поднял пакет, с досадой глядя на полукруг белых горсток; взялся за последний блок пакетов и ступил на стремянку. Теперь придется подметать. Не так он мечтал провести утро субботы. За окном пасмурно зеленел Сажной. Бессонная ночь сковывала каждую клетку простудной болезненностью. Витя ненавидел полнолуния и невольно подумал о сестре, о том, что она, наверное, тоже мучилась дурными предчувствиями, но сейчас с огромной доли вероятности мирно спала в кровати.

Пакеты с мукой выстроились в углу стеллажа. Он взглянул на Лору за прилавком, которая заставит его снимать по пакету при каждой покупке. В целом, для Лоры принципиально, чтобы он не сидел ни минуты без дела.

– Томатную пасту куда? – спросил Витя, осматривая пустые дыры на полках.

Он с трудом представлял критерии, по которым Лора выбирала места для товара. И сейчас тоже прогадал, разместив ящик с банками у прилавка.

– Неси за синий холодильник. Там макароны?

Он кивнул, смотря в другой конец магазина.

– Да, а еще пачки с чипсами.

– И горошек туда же.

Товар привезли из Ямска в восемь, но она разбудила его звонком в полседьмого, требуя незамедлительно явиться, мня себя непосредственным начальником. Тетя Маша взяла больничный, и Лора как с цепи сорвалась. Ее бесила унизительная роль продавщицы, но злобу она вымещала на ком угодно, кроме дражайшего Костика. Неделю назад Витя напомнил ей, что формально работает в автосервисе, а не в ее услужении. Разнос длился часа два: она верещала на весь магазин, что уволит его к чертовой матери. Но пришел Сыч – страсти враз стихли. Лора оскорбленно затаилась, Витя остался прислуживать. Сыч почти всегда поручал ему работу в магазине или в кафе: грузчик, уборщик, официант. Уговор есть уговор. Обещание Сыч сдержал: Гришу пощадили, Аню оставили в покое, а бабушке никто не напоминал о нападении.

Витя выставил банки с горошком, упер руки в боки: спину ломило после вчерашней работы лопатой. Он прикрыл глаза, отгораживаясь от видений свежевырытых могил.

– Ты полуфабрикаты сортировал? – выбила из хмурых мыслей Лора. – Руднев?

Он уставился в ее разрисованное лицо. В последние месяцы Лора накладывала на себя тонну косметики, особенно – на опухшие глаза. На ней краснело платье-рубашка, а белые волосы, стянутые в тугой хвост, придавали треугольному лицу зловещей резкости.

– Костя говорил придержать их пока, – пояснил Витя. – До его прихода. Ребята завтрак сварят.

– Они растают, тупица! – Лора уничтожала его бездонным взглядом.

– Извините, – не решился он на конфликт, послушно начал доставать из коробки упаковки с пельменями, котлетами, блинами, – раскладывать продукты аккуратно под ценниками.

Лора приблизилась с намерением вменить ему халатность, но ее отвлекла грузовая «газель». Она схватилась за телефон и порывистой походкой застучала шпильками к выходу. Шофер опять припарковался на клумбе. Витя удалился в подсобку, где минут десять искал веник и савок, которые уборщица каждый раз зловредно припрятывала. Когда он заканчивал подметать рассыпанную муку с пола, в магазин с хлебом прошагал шофер. Лора оскорбленно влетела. Следом за ней валко появился Сыч. Выглядел он помятым и сонным, во вчерашнем рабочем костюме и грязных кедах.

– Привет! – бросил Вите, то и дело опуская взгляд на треснутый смартфон в руке. – Как добрался вечером?

Лора принимала у шофера «газели» хлеб, балансируя на грани громовых претензий, но прислушиваясь к их словам.

– Нормально. Я товар расставил. Цемент разгружать?

Костя отмахнулся:

– В понедельник. До вечера свободен. Спасибо.

Витя заспешил ретироваться в подсобку до того, как полетят молнии. Накидывая ветровку в межкомнатном коридоре, он слышал, как Лора озлобленно выкрикивает:

– Полночи в автосервисе? Я звонила! С кем ты был?

Костя отвечал приглушенно, жуя слова. Витя толкнул заднюю дверь. Заперто. Лора имела привычку запирать все двери магазина изнутри личными ключами. Он понуро вздохнул, двинулся на женский крик. Его появление ничуть не смутило рассвирепевшую Лору. Она продолжала сыпать вопросами, всхлипывать от обиды, грозиться оставить Сажной навсегда. Сыч безразлично склонился над холодильником, нагружая шелестящий пакет полуфабрикатами.

– Разве так сложно ответить? – вдруг необычно тихо, надрывно спросила она. – С кем ты был?

Костя развернулся к выходу, следуя позади Вити.

– Я в гараже! – сообщил ей спокойно.

– Весь твой ответ? Я не заслужила объяснений?!

Витя потупил взгляд. От Лоры это звучало вполне ожидаемо. «Заслужила». Ее волновало лишь с кем был Костя. Без разницы – где и зачем? Ревность. Больше всего Лора опасалась, что ее променяют на другую. Сыч захлопнул за собой дверь, не успокоив девушку даже кратким ответом. Витя старался шагать без оглядки, но Сыч окрикнул его на подъездной площадке.

– Эй, Руднев! Как бабушка?

Став в пол-оборота, Витя флегматично поделился:

– Давление барахлит. Но уже лучше, спасибо.

Сыч изобразил злорадную улыбку на прощание.

– Передавай привет сестре.

***

Аня сидела у постели бабушки, с виноватым видом выслушивая жалобы на давление. Показатели на экране тонометра не вызывали опасений, но бабушка прижимала ладонь ко