Война роз. Право крови - Конн Иггульден

Далеко слева внимание барона привлекла какая-то темная точка – не более чем пятнышко, однако на призрачно-белом полотне оно смотрелось контрастно, тем более что даже деревья под обильным снегопадом слились заподлицо с общей белизной. Клиффорд, изогнув шею, грубо отер с лица хлопья снега и прищурился через поле.

Точка оказалась не одна – их было несколько, и они двигались. Сердце Джона гулко стукнуло, а в горле у него пересохло. Если это часовые королевского лагеря, то он дома и в безопасности. Ели же нет, то опасность может быть смертельной. Клиффорд в беспокойстве стиснул поводья. После секундного раздумья он вынул меч и прижал его плашмя к груди, чтобы как-то прикрыть красного дракона. Лучше изготовиться к схватке, хотя инстинкт подталкивал: беги!

– Эй, там! – окликнул он. – Какой у вас флаг?

Кто бы это ни был, важно, что они пехом пробираются сквозь снег. Значит, рекруты, простолюдины с грубыми тесаками вроде лесных охотников. В снегу они не осмелятся напасть на конного лорда, особенно если он сам из их лагеря. Хорошо, что сюркот с красным драконом белый: можно приблизиться не будучи опознанным, и если это окажутся люди Йорка, то быстро ускакать. Свой шлем Клиффорд поместил на луку седла, а коня осмотрительно пустил под углом, чтобы в случае чего можно было вовремя увильнуть. Дыхание натужно вырывалось у него изо рта облачками пара.

Незнакомцы что-то прокричали в ответ, однако слов было не разобрать. Навстречу барону двигалась целая цепочка. Он ругнулся: они шли даже без знамен. Постепенно по краям поля зрения из белизны стали проплавляться темные, нечеткие ряды. Где-то на не таком уж большом отдалении послышался мягкий топот копыт, и Клиффорда пробила паника: до него дошло, что конь под ним так же вымотался, как и он сам, так что его вполне можно настичь. Хотя было бы безумием бежать от спасительной близости королевских войск, поэтому Джон медлил, стуча зубами от холода.

– Эй, там, чье знамя? – выкрикнул он снова, сильнее сжимая поводья и рукоять меча.

Наконец в поле его зрения появился шест со штандартом, и Клиффорд побледнел, разглядев те же квадранты с красными ромбами и синими вздыбленными львами, от которых он стремглав уносился с реки. Фоконберг. С запоздалым ужасом барон понял, что сделал круг и приблизился к тем, кто сам двигался по его следам. В мгновение ока он разобрал, что идущие на него люди – это лучники, сотни лучников. Они увидели его и услышали его окрик сквозь приглушающий снег.

Клиффорд кинулся разворачивать коня, но было уже слишком поздно, и получалось у него это нерасторопно. Его одинокий голос расслышали несколько десятков человек, которые сразу же взялись его высматривать. А завидев всадника в доспехах, они повели себя как лучники: выхватив стрелы из длинных колчанов у бедра, наложили их на тетивы, которые натянули так же легко и естественно, как дышали. Нацелиться и послать стрелы для них было делом одной секунды, и те потерялись в белизне пурги, сделавшись невидимыми с того самого момента, как сорвались с луков.

Наконечники впились Джону в бок и спину, опрокинув его вместе с заливисто ржущим, вскинувшимся на дыбы конем. Еще одна стрела сбоку прошила ему горло, и барон в слепой панике полетел с седла, силясь напоследок отделаться от животного, грозящего при падении раздавить его. Он испустил дух еще до того, как коснулся земли, и доспехи его, сминаясь, жалобно скрипели под весом коня, который катался по ним, взбрыкивая ногами.

Те, кто стрелял, не могли оставить своих мест в походных рядах, однако браво вскричали и подняли луки, взывая к своим товарищам: дескать, вот как надо стрелять. Другая оконечность ряда дошла до изломанного трупа Клиффорда и с удовлетворением распознала на белом сюркоте красного дракона. Кто-то из сержантов остановил рядом с ним троих и послал гонцов донести весть до Эдуарда. Еще один был отряжен к Уорику и Фоконбергу, так что те тоже протрусили на лошадях к тому месту.

Вскоре там уже собрались все предводители армии Йорка. Первым подъехал Уильям Фоконберг – он мрачно взирал с седла на расплюснутую фигуру барона. По войску уже прокатилось, что Эдуард запретил брать врагов в плен с целью выкупа, и кое-кто роптал на этот счет. С правильного пленника простой воин мог нажить на поле боя состояние. Тем не менее за прибытием Эдуарда тесачники следили со слегка испуганным благоговением, и когда тот спешился перед ними, опустились на одно колено в снег. Такое же движение совершили и Уорик с Фоконбергом, под тысячами взглядов отдавая своему королю честь.

Взгляд Эдуарда был направлен на бездыханное тело. Он нагнулся и, ухватив Клиффорда за волосы, повернул его лицом к себе, чтобы разглядеть застывшие черты, искаженные еще при падении.

– Это и есть тот подлец, что убил Эдмунда?

Граф Уорик кивнул, и монарх со вздохом выпустил голову врага, упавшую обратно на снег.

– Жаль. Жаль, что он пал не от моей руки, но все равно это не просто смерть. Мой брат может теперь упокоиться: этот подлец больше не кукарекает, как петух на навозной куче. И это хорошо. Продолжаем двигаться, милорды, хотя я, признаться, не вижу дальше собственного плевка. Кто-нибудь из вас видел Норфолка? Я его знамен не наблюдал уже черт знает сколько… Нет? Этот снег в битве – плохая подмога. Давайте знать, когда выйдете на неприятеля или когда заметите наше пропавшее крыло. – Он резко шмыгнул носом, сдерживая свое раздражение и взвинченность. – Взятые в плен говорят, что главный лагерь у врага в Тадкастере. Так что теперь недалеко. Маршируйте и трубите в рога, когда увидите, как враг в ужасе бросает перед вами оружие.

Собравшиеся расходились, посмеиваясь.

– Ваше Величество, – обратился Фоконберг к королю. – Я все еще держусь впереди вашего центрального квадрата. Мы условились, что охватить врага назначено крылу герцога Норфолка, но у меня возникла мысль насчет… этого снегопада. Со мной тысяча лучников. Я мог бы использовать их как сюрприз, обрушив с вашего позволения их стрелы на головы тех, кто нас выжидает. Если только герцог Норфолк не возразит против таких действий с моей стороны.

Эдуард повернулся, пряча свое беспокойство за улыбкой. Надо же, с какой легкостью дядя Уорика именует его королевским титулом – приятно слуху! Как будто так было всегда.

– Находись милорд Норфолк здесь, он бы, возможно, так и поступил, – ответил Эдуард. – Но, похоже, мое наиболее сильное крыло отошло дальше, чем я хотел бы… Да, лорд Фоконберг, я даю вам свое разрешение. И подошлю вам еще тысячу лучников, если вы на протяжении одной мили замедлите ход.

Видя, что Уорик медлит уходить, Эдуард улыбнулся.

– Ричард, ты будешь вместе со мной держать центр? – спросил он.

– Безусловно да, Ваше Величество, – довольно ответил граф.

В такой момент он мог лишь благоговейно покачивать головой над молодым королем, возникшим словно из праха.

Эдуард повернулся и пристально оглядел воинские ряды. Глаза людей стали яркими от волнения. Правитель ощутил это и отложил свои тревоги насчет Уорика и восьми тысяч человек, растаявших в снежной пелене как раз тогда, когда они были нужны сильнее всего.