Золотая обойма - Владимир Колычев

Она не остановилась, схватила в сенях топор, открыла дверь и тут же дернулась, раскинула руки.

Выстрела Семен не слышал, но увидел человека, стоящего перед крыльцом. Евдокия выпустила топор из руки, ноги у нее подкосились, она стала падать. А Семен так и стоял столбом. С пистолетом в вытянутых руках.

Наемник, застреливший Евдокию, поднялся на крыльцо. В руках он держал пистолет-пулемет с глушителем.

Семен понял все правильно. Он ушел в сторону, при этом нажал на спусковой крючок и даже успел заметить, как дернулся человек, в которого попала пуля.

Но тот тоже успел привести в действие свое оружие. Пуля пронзила пространство, которое только что заполнял собой Семен.

В горнице со стуком треснула рама, разбилось и посыпалось стекло. Семен почему-то решил, что в комнату влетела граната, упал, залег. Но это был человек. Он картинно, как в кино, упал на пол, перекувыркнулся через плечо, быстро поднялся, взял свой автомат на изготовку, но Семена увидел слишком уж поздно.

Парень стрелял, не жалея патронов. Пули дырявили тело наемника, но он почему-то никак не хотел падать и пытался навести ствол на Семена.

А в дом кто-то зашел. Парень нутром почувствовал движение. Нужно было уходить как можно скорей, но куда?

Противник все не падал, но автомат из рук все же выпустил. Семен поднялся, рванул к выбитому окну, по пути сбил наемника.

Из окна он выпрыгивал наудачу. Смерть дышала ему в спину, но противник мог оказаться и во дворе. Совсем не факт, что Семен сможет застать его врасплох.

Но во дворе никого больше не было. Семен выпрыгнул из окна и через огород рванул к бане. Ноги целые, дорожка протоптана, воздух морозный, сухой, дышать легко. Только вот пуля в любой момент могла угодить ему между лопаток и оборвать эту радость.

Семен вдруг физически почувствовал ствол, направленный ему в спину. Справа — колодец с бетонным оголовком. До бани не добежать, а тут хоть какой-то шанс.

Противник стрелял через глушитель. Семен услышал только шум, с которым пули вкручивались в воздух. Одна просвистела над самым ухом. Он упал за колодец, и тут же пуля с визгом ударилась в бетонное кольцо.

Стреляли из дома. К одному стволу присоединился второй, а колодец не очень высокий, спрятать за ним все тело невозможно. О том, чтобы высунуть голову, и речи быть не могло. Семен чувствовал себя зверем, угодившим в капкан, крутился, как уж, попавший на сковородку.

Пальба не прекращалась. Еще немного — и все, капут.

Одни наемники стреляли, другие, наверное, приближались к колодцу. В этот же миг кто-то мог срывать чеку с гранаты.

Семен услышал одиночный выстрел, потом ударила автоматная очередь. Казалось бы, все закономерно. Но пули перестали высекать искрящуюся крошку из каменного постамента, за которым прятался парень. Во дворе послышались голоса, кто-то на кого-то кричал, что-то от кого-то требовал. Но Семен не разбирал слов.

Затем послышался мужской голос, который показался ему знакомым:

— Эй, кто там, за колодцем? Давай выходи, нормально все!

Семен не помнил человека, но узнал сам голос. Так вот, с ноющей хрипотцой, говорил кто-то из его бывших коллег по охранному предприятию. Он осторожно поднял голову и увидел парня в зимнем камуфляже. Лицо его показалось Семену знакомым.

Парень стоял, приложив приклад карабина к плечу. Он готов был открыть по Семену огонь, если тому вдруг не хватит благоразумия.

— Если у тебя ствол, не стреляй! — заявил этот человек.

Семен кивнул, открыл крышку колодца и выбросил туда пистолет.

Из-за дома вышли еще двое в камуфляже и с карабинами. Если они захотят его пристрелить, то никакой пистолет не поможет.

— Морозов, ты, что ли? — спросил парень с хриплым голосом.

— Я.

— Ты же погиб.

— Да нет, ушел. До сих пор ухожу.

— А у нас тут из-за вертолета шум поднялся, приезжаем, а тут… Эй, что с тобой? — Парень смотрел на Семена так, как будто у него из ушей дым пошел.

— А что со мной? — спросил Семен и тут же сам почувствовал ответ на свой вопрос.

Голова парня резко закружилась, к горлу подступила тошнота, а ноги отказались держать измотанное тело.

Белый накрахмаленный халат с каждым шагом становился короче, все плотней облегал фигуру Элен. Она шла по коридору, покачивая бедрами, свернула в палату, переступила порог. Еще один шаг, и стремительно укорачивающийся халат не сможет закрывать незагорелые места на ее роскошном теле. Но это ничуть не смущало женщину. Она смело приближалась к Семену, в руке держала шприц.

Семен вздрогнул, открыл глаза. Он действительно увидел перед собой молоденькую медсестру, но не в белом халате, а в голубом. Эта девушка и в самом деле собиралась делать ему укол.

Он лежал в больничной палате, на койке, под потолком горел свет. Девушка симпатичная, но какая-то унылая, без огонька в глазах. Да и халат на ней вовсе не сексуальный.

— Эй, не надо! — Семен хотел поднять правую руку, чтобы закрыться от укола, но не смог этого сделать.

Ему помешали стальные браслеты.

— Тебе что-то приснилось? — спросила медсестра.

Она правильно все понимала, но при этом смотрела на Семена как на преступника, с которым совершенно не обязательно церемониться.

— Может, и приснилось.

— Я не кусаюсь, — сказала она, присела на краешек кровати, подняла одеяло и движением руки велела Семену повернуться на бок.

А он уже был в пижаме. Интересно, когда его успели переодеть? Кто это сделал? Может, эта самая сестричка и постаралась. А он вел себя с ней как с прокаженной.

— Что это? — спросил парень.

— Витамин.

— Не надо.

— Почему не надо?

— Сначала пусть наручники снимут.

— Ну, хорошо, — сказала девушка, пожала плечами, фыркнула и повернулась к Семену спиной.

Дверь ей открывать не пришлось. Это сделал за нее Ничетов. Он пропустил медсестру мимо себя, проводил взглядом, только затем переступил порог.

В больничном коридоре горел свет, но Семен мог бы узнать Ничетова и в сумраке — по его кривым «кавалерийским» ногам.

Ничетов подошел к Семену, посмотрел на него, в раздумье цокнул языком. Взгляд цепкий, подозрительный, холодный.

— Морозов?

— Морозов, — подтвердил Семен и ощупал пластырную наклейку на левой щеке.

Ну да, он, кажется, порезался, выпрыгивая через разбитое окно. И на лбу у него, похоже, что-то наклеено.

— А ведь мы тебя тогда не нашли. Ты понимаешь, о чем я?