Мой папа самый лучший - Саша Ройс

Глаза напротив становятся серьезными. Чуть темнее. Глядят на меня внимательно и изучающе. Предвижу, что сейчас Мирон шутить не будет.

— Понимаешь, Лиза, в жизни всегда будет присутствовать зона раздражения. Но если на это так обращать внимание, как это делаешь ты, то можно совсем разучиться получать от жизни удовольствие.

Под пристальным взглядом Потемкина чувствую себя неловко. Он вроде бы прав и не прав.

Вожу взглядом по скатерти, а потом поднимаю глаза.

— Ну не могу я так, Мирон, — положа руку на сердце, признаюсь я. — Она же ребенок! — жалостливо вздрагивает мой голос.

Он снисходительно выдыхает и на миг отводит глаза.

— Ладно, — вперяет в меня глаза лазурного оттенка и продолжает: — Аврора пишет тебе, — трет ладонью лоб, а затем успокаивающе поглаживает ею бороду. — Точнее оставляет голосовые сообщения, и мне они категорически не нравятся. Разбаловал я своих женщин. Что мать, что дочь. Пусть теперь немного посидят и подумают.

— А я тут причем?

— А притом, что тебя бы они использовали против меня.

— Вот лучше слова не подобрать? — хмуро возмущаюсь.

— По-другому не скажешь, — отрезает он.

— Мирон, что между вами произошло? Ни с ними поговорить не даешь, и сам молчишь. Я не могу долго находиться в неведении.

— Я попросил у тебя всего лишь один день, — с недовольством напомнил мне Потемкин.

И я поняла, что моя настойчивость начинает его раздражать.

Уступить?

Прогнуться?

Медленно выдыхаю через нос.

— Хорошо. Обозначь мне тему, и я уступлю. Не буду лезть к тебе с вопросами, пока сам не захочешь рассказать. Собственно говоря, я бы ни о чем и не просила, если бы ты отдал мне телефон, — пожимаю плечами.

Мирон задумался.

Задумался он нехорошо.

По всему его виду было понятно, что не хотелось ему, говорить на выбранную мной тему и отдавать телефон тоже не хотелось. Поэтому, когда он мне дал ответ, я не удивилась.

— Нет.

Вот что хочешь, делай с этим, Елистратова, но тебе ответили «нет»!

Мои губы растягиваются в неожиданной для Мирона улыбке.

— Хорошо, пупсик, — уступчиво выдыхаю. — Я запомню твой ответ и повторю его тебе позже.

Загадочно улыбаясь, обещаю я.

После обеденного перерыва и встречи с Мироном я взбодрилась и работала над очередным договором куда прозорливее, нежели час назад.

Телефон мне никто не вернул, и я в конец перестала об этом думать.

Я уже давно поняла, что, если Потемкин чего-то не хочет, то силком его не заставить. А если опрометчиво настаивать на своем, на что я подразумеваю, отважилась Дарья Филипповна, можно натолкнуться на ярую акцию протеста.

Политика в отношении матери и дочери — это, скорее всего, вынужденные меры Мирона. Что ж я, пожалуй, посижу тихо в своем кабинете, поработаю, и никому не буду мешать выражать свою точку зрения.

Через два часа моего рабочего уединения в кабинете раздался звонок.

Шеф.

— Слушаю, Максим Андреевич.

На работе всегда на «вы».

— Зайди ко мне. Есть срочный разговор.

— Сейчас?

— Да.

— Уже иду, Максим Андреевич.

Эх, чует моя попа, что это связано с Потемкиным.

Видимо точно придется прибегнуть к наказанию, если господин Медведь полез в мою берлогу.

В последний момент решаю не брать с собой документы, над которыми работаю. Ставлю на интуицию. Посмотрим, что получится.

— Максим Андреевич, — произношу я нараспев, появившись в кабинете начальника.

Он меня ждал.

Без особого интереса смотрел в окно и, как только я зашла в его владения, переключил на меня все свое внимание.

— Садись, Лиза, — хмуро и тихо приказал он.

Присаживаюсь и жду.

— Что у тебя с Потемкиным? — босс начинает двигаться к своему рабочему столу.

А можно потупить?

— С каким Потемкиным? — украдкой смотрю на начальника.

— С Мироном Романовичем из «Велеса», — с нарастающим напряжением обозначает субъекта босс.

— А! С Мироном Романовичем? — голос немного стопорится, но то, что я смотрю на крышку стола, не дает мне окончательно растеряться от неожиданного вопроса начальства. — Мы общаемся, — невинно пожимаю плечами.

— Это ты из-за него брала липовый больничный?

Здесь проще. Потому что не «из-за него».

Облизнув губы, поднимаю взгляд на Видова, который замер возле своего стола. Сунув руки в карманы брюк, он держит меня под колпаком своего взгляда.

— Мне понадобилось пара дней, чтобы побороть, внезапно нахлынувший депрессивный настрой.

Не вру. Все на лице моем написано.

— И Потемкин не причем? — с налетом сомнения уточнил босс.

— Нет, — слегка мотаю головой, — напротив, он помог мне.

Вот и проговорилась.

В воздухе повисла пауза.

Моя реакция сдала меня с потрохами.

— Значит, все-таки что-то есть? — уже мягче спрашивает босс.

— Ну да, — мельком взглянув на него, подтверждаю я.

На лице Видова снисходительная улыбка.

— Ясно.

Он подхватывает приготовленную папку и протягивает ее мне.

— Вот.

Принимаю файлы.

— Что это? — вопросительно смотрю на шефа.

— Договор конторы с «Велесом» на ближайшие месяцы. Они хотят, чтобы их сделки вела исключительно ты.

Рот мой открывается и закрывается.

— Они нанимают меня в персональном ключе? — все еще никак не могу скрыть своего удивления.

— Да. Все через фирму. Получается, что теперь ты будешь занята договорами только данной фирмы.

— Вот как…

— Я им предлагал другого юриста, или в помощь тебе кого-нибудь — отказались. Категорически, — сообщает босс, занимая свое место.

Даже не замечаю, как подминаю зубами нижнюю губу.

— Ясно. Когда я приступаю?

— С сегодняшнего дня. Если у тебя появится время для дополнительной работы — звони. Всегда найду, чем озадачить.

Это конечно всегда, пожалуйста!

Коротко киваю.

Вот что мне сейчас делать?

— Я могу идти?

Получив бессловесное одобрение, поднимаюсь и направляюсь на выход.