Крымская война. Соотечественники - Борис Батыршин

Случайно, или нет, они оказались перед госпиталем, где служила нареченная Красинцкого, Дарья Михайлова — об этом можно лишь гадать. Но уже через четверть часа все трое сидели в флигельке, где с недавних пор обреталось семейство Геллеров.

В гостях у Федора Симеоновича сидел Андрей Митин, заглянувший в госпиталь по какой-то пустяковой надобности. После удивлений, приветствий и расшаркиваний, все компания расположилась на веранде и с нетерпением ожидала, когда закипит самовар.

— Как это вы, Александра Фаддеевна, успели? — недоумевал Красницкий. — Всего два дня как вселились, а уже такое хозяйство!

— Нам помогли милосердные сестры из Крестовоздвиженской общины. — пустился в объяснения Геллер. — Они, как узнали, что мы с «Алмаза» — сразу натащили салфеток, чашек с блюдцами, еще какой-то дребедени. Варенья, банок с дюжину!

— А самовар мы купили на базаре! — гордо объявила Сашенька. — Коля помогал! Там и ложечки нашли. Жаль, не серебряные, ну да это ничего, успеется.

— Верно, — подтвердил Фаддей Симеонович. — Доктор Пирогов выдал из хозяйственных сумм двести рублей на обзаведение. Жалованье-то мне когда еще положат, не побираться же! Мы даже прислугу не подыскали, Сашенька сама хлопочет!

Узнав, что среди гостей из грядущего есть ученый хирург, начальник госпиталя предложил Фаддею Симеоновичу поступить на службу. Зарин распорядился отобрать книги по медицине из числа тех, что юнкера выгребли из библиотек. Увидев подшивки «Хирургического вестника», «Журнала микробиологии» и полный, с 1867-го по 1917-й годы «Военно-медицинский журнал», Пирогов долго не мог поверить в реальность происходящего, а как только поверил — немедленно завел разговор о курсах для врачей со всей России.

Андрей, узнав об этом, посмеивался — чем не первый росток велесовского Зурбагана? Не все же мины мастырить, да ладить перегонные кубы, чем, по слухам, занимается в Каче неутомимый Левша-Рубахин? Надо, кстати, набросать для него схему чеченских «самоваров», а заодно — выпросить у Глебовского сколько-нибудь труб, манометров с термометрами и запорной арматуры с «Березани». Запасы горючки рано или поздно подойдут к концу, а в Чечне даже на таком барахле ухитрялись гнать из сырой грозненской нефти вполне приличный 76-й.

— … она мне все уши мне прожужжала про Бестужевские курсы! — рассказывал Фаддей Симеонович. — Даже ехать собралась, а тут февраль, семнадцатого! Какой уж там Петроград! Так и осталась дома.

— Зато теперь папенька будет преподавать на женских курсах при госпитале! — похвасталась девушка. — Я тоже хочу заниматься! Господин Пирогов Иваныч просил подготовить к первому занятию доклад о Флоренс Найтингейл и британских сестрах милосердия — я рассказала, как это было у нас, вот он и заинтересовался!

Доктор Геллер уж поведал гостям, что его новый начальник как губка, впитывает все передовое в области медицины. В Морском госпитале уже внедряли новые требования санитарии и гигиены, занялись стерилизацией инструментов с помощью спирта и карболки; Пирогов ввел в употребление асептические повязки и даже распорядился соорудить примитивный автоклав. Результат сказался сразу: смертность после операций резко упала. Впрочем, раненых было сравнительно мало — война гремит далеко от севастопольских бастионов.

Фаддей Симеонович тем временем взялся за юнкеров:

— А вы чем собираетесь заняться, молодые люди? Мы с Сашенькой пока при госпитале. А у вас какие планы?

— Наше дело военное! — браво отозвался Адашев. — Куда пошлют, туда и отправимся, хоть турок бить, хоть вам, Сашенька, самовары таскать. Кстати, еще один не нужен? Наш барон сбегает, только скажите! Вон он как преданно на вас смотрит!

— Все бы вам, граф, скоморошничать! — Штакельберг густо покраснел. — Вас серьезно спрашивают…

— А серьезно — мы и сами не знаем. Генерал Стогов объявил, что решено сформировать бронедивизион. Без Никола не обойдется, он у нас в училище первейший знаток авто.

— А вы что будете делать, Алексей? — спросила девушка. — Пойдете, как Николенька, в самокатчики?

— Самокатчики — это которые на лисопетах или циклетках. — возмутился Коля Михеев. — А у нас броневики и танки! Какие же мы самокатчики? Подтвердите, граф!

— Я пока числюсь ротным. — ответил Адашев, не обращая внимания на гневную филиппику приятеля. — Рукавишникова на Альме убило, земля ему пухом. Вот я его и замещаю.

— Отчего же вы говорите, что и не знаете? Раз собираетесь служить, и даже ротным командиром?

Адашев внезапно посерьезнел.

— А потому что неясно, какого мы поля ягода. Я так думаю: если ты военный человек, так изволь присягать! Наша присяга Правителю Юга России барону Врангелю потеряла силу, а новой мы пока еще не дали.

Врач с интересом глянул на Адашева поверх очков.

— А вам это мешает?

— Да не то что бы… — ответил Коля Михеев. — Мы-то готовы с милой душой, но все равно, непонятно! Да и родственники… Вот, скажем, у нашего графа дед с бабкой, в Первопрестольной. У них дети под стол пешком ходят, а тут — сразу внук!

— Зря смеетесь, Никол. — насупился Адашев. — Препаршивое положение, хоть вовсе не показывайся им на глаза.

— Не вам одному, Алексис, такое предстоит, — заметил Штакельберг. — Мой дед, насколько мне известно, служит сейчас на Балтике, на фрегате… убей бог, не припомню названия.

— Так он у вас из самотопов? Что же вы не поддержали традиции?

— Это дедушка ее нарушил. Штакельберги всегда служили либо по министерству иностранных дел, либо в армии, а этому вздумалось понюхать соленой водички…

— Слышал, вам, предложили заняться разбором библиотеки? — осведомился Фаддей Симеонович. — Интереснейшее, скажу я вам, будет дело! Как подумаю, сколько в этих книгах такого, о чем здесь еще не знают — дух захватывает!

Андрей с трудом сдержал усмешку. Ну вот, еще один подцепил прогрессорскую лихорадку. Может, «Янки при дворе Короля Артура» начитался? К началу ХХ-го века России эту книгу уже издали…

— Было что-то такое, — нехотя подтвердил Штакельберг — Но я отказался — не хватало еще пыль глотать!

— А то на маршах мы ее мало глотали! — ухмыльнулся Адашев. — Он, Сашенька, боится, что вы его засмеете. Барон — и в библиотекари!

Андрей пристально посмотрел на юнкера.

— А наш уважаемый хозяин прав, молодой человек. От этих книг теперь зависит побольше, нежели от броневиков. Так что вы подумайте. И, знаете что? Загляните вечером на «Адамант», я вахтенного офицера предупрежу. Мы с вами на эту тему не торопясь, побеседуем…

I

Из мемуаров Велесова

"Группу Белых мы высадили в Сицилии. Почему не во Франции, скажем, возле Марселя, или на севере, в Нормандии или Бретани? На итальянском варианте настояла неугомонная Фро — простите, Казанкова Ефросинья Георгиевна, урожденная княжна Трубецкая. С недавних пор, боевая подруга лихого спецназовца.