Горячая весна 2015-го - Михаил Луговой

Почти одновременно было доложено о прекращении гражданского воздушного движения над Данией. Находящиеся в воздухе самолеты срочно перенаправлялись диспетчерами в немецкие, шведские и норвежские аэропорты. Вместе эти данные могли означать только подготовку массированного удара. Над северной Польшей и Балтийским морем в воздухе находилось множество самолетов Коалиции, но к этому за последнее время уже успели привыкнуть. Если предположения о начале боевых действий в ближайшие часы верны, то вскоре должен последовать массовый взлет авиации с польских аэродромов. Пока с объекта «Заря» – ЦКП ПВО в Балашихе – ничего подобного не сообщали, но ситуация могла измениться в любой момент.

Семенов с минуту напряженно размышлял. У него все было готово для передачи в войска «Грозы», условного сигнала, по которому приводилась в действие по заранее разработанным планам вся военная машина страны. Но после этого отменить операцию будет уже невозможно. Американцы же пока не вошли в Литву, и от нарушения границ прибалтийских государств следовало воздерживаться. Решение, по его, Семенова, подсказке, должен был принимать министр обороны, но он уехал к президенту и еще не вернулся. Связываться же с президентом генералу не хотелось. Будучи ловким политиком, тот был до мозга костей штатским человеком, а на колебания времени уже не оставалось. Будь что будет! Он, Семенов, имеет право отдать приказ самостоятельно. А президенту о нем доложить постфактум. Тем более что среди множества вариантов начала войны, разработанных в последние полгода под его руководством, был и тот, под который вполне подходила складывающаяся сейчас ситуация.

Начальник Генштаба подтянул к себе микрофон громкой связи, связывавшей его с офицерами оперативного управления на верхнем уровне спрятанного под подмосковным Чеховом генштабовского бункера, и произнес:

– Начать операцию «Маргелов».

После этого потянулся к телефону без диска или кнопок набора номера, но с двуглавым орлом на передней панели. Верховному главнокомандующему следовало доложить о принятых мерах немедленно.

Они наносили первый удар. В принципе, это утверждение было неверным. К тому времени, как распахнутся створки их бомболюков, война будет идти почти полчаса. Наверняка появятся уже и первые пораженные цели, воздушные и наземные. Иначе нельзя – только полный придурок направит такой ценный самолет, как B-2[30], на прорыв неподавленной ПВО. Пусть именно такой вариант их применения и предусматривался, когда эти бомбардировщики были только смелой идеей.

Но все эти действия еще можно представить не «войной», а «инцидентом», кровавым, но практически неизбежным в ситуации длящейся уже несколько месяцев войны нервов. После того как они выполнят свою задачу, представить случившееся случайным сбоем станет уже невозможно.

Бомбардировщики, как и все их собратья, имели собственные имена: «Дух Пенсильвании» и «Дух Омахи». Десять часов назад они поднялись с полосы авиабазы Уайтмен и взяли курс на север. В последнее время, в связи с кризисом в Балтийском регионе, B-2 летали довольно часто, но этот случай был особым. Командование авиакрыла, в полном составе собравшееся на командном пункте, проводило самолеты напряженным молчанием. Эти «Духи» были одними из самолетов, у которых в бомбовых отсеках были демонтированы револьверные установки обычных бомб, чтобы впихнуть туда семиметровую тушу MOP. «Massive Ordnance Penetrator» был наиболее совершенной противобункерной авиабомбой. Почти четырнадцать тонн его массы в падении с высоты более десяти километров должны были, как нож сквозь масло, проходить через грунт, камень и бетонные перекрытия, чтобы доставить полторы тонны взрывчатки внутрь любого, самого защищенного бункера на любой глубине, вплоть до семидесяти метров.

Сейчас авиабомба на подвесках дремала в своем отсеке, дожидаясь команды, которой пилоты разбудили бы ее электронные мозги.

«Дух Пенсильвании» и «Дух Омахи» были подготовлены к вылету внутри огромного ангара, где стояли их собратья и где после каждого длительного полета им проводили профилактический ремонт радиопоглощающей обшивки. Материалы, из которых она была сделана, быстро старились под ультрафиолетовой радиацией на больших высотах и, если их не обновлять, могли просто отваливаться. В ангаре были проверены все системы самолетов, подвешены авиабомбы. В ангаре произвели даже заправку топливом, что в обычных условиях делать строжайше запрещалось. На полосу самолеты вывезли только в девять утра, когда русский «Ресурс», спутник оптической разведки, для которого эта авиабаза в Монтане являлась приоритетным объектом наблюдения, ушел за горизонт. Поскольку вылет был боевым, с самолетов были сняты уголковые отражатели, обычно установленные под фюзеляжем, но радарные транспондеры, благодаря которым самолеты могли видеть диспетчеры, управляющие воздушным движением над США и Канадой, работали. Когда канадская территория закончилась, были отключены и они. Море Баффина и Гренландию оба «Духа» пересекли в полном молчании.

Операторы на борту дежурного Е-3С «Сентри»[31], патрулировавшего вдоль северного побережья Исландии, не знали, чем в нервной предвоенной обстановке был вызван приказ, предписывающий отключить излучение антенны в огромном дискообразном обтекателе над фюзеляжем и полчаса работать только в пассивном режиме, но дисциплинированно выполнили его. Поэтому они не заметили бомбардировщики, прошедшие всего в двадцати километрах в сторону норвежского побережья.

Солнце скользнуло к западу, когда оба «Духа» снизились до пяти тысяч метров, пристраиваясь в хвост самолетам-заправщикам, поднявшимся с американской базы в Великобритании и медленно летевшим на север вдоль фиордов норвежского побережья. Люди, которые работали в штабе стратегической авиации США, свое дело знали – точность встречи была высочайшей. Приняв необходимое количество топлива, бомбардировщики вновь повернули к востоку, постепенно набирая высоту.

За облаками в сумерках белой ночи, на высоте тринадцати тысяч метров пересекавшие Швецию «Духи» не были видны никому. Лежащий далеко внизу мир не спал: подходили к датской береговой черте B-52 с крылатыми ракетами, с палуб трех американских авианосцев в Северном море один за другим поднимались F-18 первой ударной волны. Пилоты «эскадрилий изматывания» над Польшей и Прибалтикой нервно поглядывали на часы – их должны были сменить досрочно, чтобы дозаправить и вновь поднять в воздух на подавление целей, оставшихся после первого удара.

Британские, польские, американские танкисты и пехотинцы занимали места в своих боевых машинах, прогревали двигатели. Артиллерийские расчеты вводили в компьютеры последние порции разведывательной информации, полученной со спутников и БПЛА, наматывавших круги вдоль границ Калининградской области, вдоль границы Польши с Белоруссией и прибалтийских республик с Россией.