Ген медведя - Амира Рейн

Следующий день, хоть и был долгим, пролетел как в тумане. К востоку от центра города в поле утром были установлены подвесной фонари и палатки, а также летние тематические украшения. Игра и установка гриля, организация питания, завершилось около полудня. Затем была вечеринка, игры и смех весь день, попытка убедить всех детей, что больше ничего не происходит, кроме начала летней вечеринки их мечты. Я также пыталась убедить себя, что совсем не нервничала по поводу боя, который должен был произойти после того, как вечеринка будет эвакуирована.

Затем, около восьми вечера так же, как многие из младших детей, казалось, стали очень сонными, а некоторые из них даже засыпали за огромными столами, заполненными конфетами и едой, когда это внезапно произошло. Вечеринка была закончена. Битва началась.

* * *

Вечеринка остановилась так плавно, и остановка была настолько спокойной, что я почти почувствовала какое-то разочарование. Ради детей, как и все остальные, я молилась, чтобы все прошло как можно более спокойно и без проблем.

Один из мужчин Рида, который был отцом одной из маленьких девочек на вечеринке, вошел в обширную главную палатку, улыбаясь таким образом, что излучал полное спокойствие, и несколько раз ударил большую сервировочную вилку о блюдо, чтобы привлечь внимание нескольких сотен присутствующих. Когда все взоры были прикованы к нему, он взял микрофон, который Полли, Анна и я использовали, чтобы петь с детьми песни в тот день, и заговорил таким же спокойным голосом, как и его выражение.

— Я надеюсь, что все весело провели время на нашей вечеринки начала лета, но теперь пришло время всем детям пойти домой спать. И помните, дети, если мы все тихо и спокойно пойдем домой, у нас будет еще одна летняя вечеринка, даже больше, чем эта в следующем году. Папаши перевертыши, идите вперед и проверьте другие палатки и все окрестности, чтобы убедиться, что мы соберем всех детей. Родители, не уходите, пока у вас нет детей. Мамы, как ранее обсуждалось, папы-перевертыши будут отвозить вас в ваших автомобилях и удостоверятся, что все в безопасности. Спасибо всем за сотрудничество!

И вот так началась массовая эвакуация, так же плавно и спокойно, как планировал Рид. Измученные дети схватили свои украшенные бумажные мешки, которые они использовали, чтобы собрать конфеты и небольшие призы от различных игровых станций вокруг палатки, и слегка тревожно выглядящие, но все еще спокойные мамы схватили в руки своих детей. Папы-перевертыши, которые присутствовали на вечеринке, начали выводить женщин и детей на улицу в темную ночь, которая была мягко освещена луной и сотнями факелов и фонарей.

Мэри и около десятка других женщин, которые были в отделе питания, начали следовать за всеми остальными, но на полпути к выходу из палатки Мэри вернулась туда, где я стояла, и обняла меня.

— Будь смелой, сильной и удивительной, Саманта, то есть просто будь собой.

Я обняла ее, сказав, что сделаю все возможное, чтобы сделать то, что она сказала. Если Мэри почувствовала, что я начала дрожать от сдерживаемых нервов и беспокойства, она ничего не сказала.

Как только Мэри покинула палатку, я оказалась совсем одна, слушая звук десятков грузовиков и автомобилей, начинающихся движение на краю поля, рядом с небольшой асфальтированной полосой, которая вела прямо в город. Напоминая себе, что специально попросила, или, может быть, даже больше, умоляла, быть в этой ситуации, я глубоко, устойчиво вздохнула, пока не услышала, как последний из автомобилей отъезжает. После этого наступила полная тишина, оглушительная, жуткая, нервирующая тишина.

— Это вовсе не жутковато. Это просто старая добрая тишина.

Очевидно, именно такая тишина заставила женщину заговорить саму с собой.

Почувствовав желание что-то сделать, прежде чем мои нервы взяли надо мной верх, даже если это было просто моё положение, чтобы ждать, я вышла за пределы массивной палатки и направилась к половине футбольного поля, которое не было заполнено палатками, играми и светящимися фонарями. Именно здесь должна была состояться битва, куда, Рид думал, порожденные медведи придут, чтобы попытаться нанести ущерб в палатках, не зная, что они были быстро эвакуированы минутами раньше.

Как только я оказалась достаточно далеко в темной половине поля, чтобы чувствовать себя немного скрытой, остановилась, чтобы подождать.

Первые несколько минут, когда я молча стояла под звездами и полумесяцем, казались бесконечными. Каждая минута растягивалась на час, и мои напряженные мышцы с каждой минутой становились еще более напряженными. В то же время дрожь во всем теле, казалось, увеличивалась. Однако я не была особенно напугана. Я была более чем готова. Готова вступить в бой и сделать то, что я намеревалась сделать, став частью битвы, которая приблизит меня еще ближе к Риду, потому что, как только все порожденные будут мертвы, мы будем готовы двигаться вперед в нашей совместной жизни.

После еще нескольких минут почти полной тишины в поле, единственными звуками, которые были — моё сердцебиение, бившееся в ушах, и ветер, шелестящий какую-то высокую траву где-то рядом со мной, я начала задаваться вопросом, действительно ли наблюдатели Рида заметили Джерарда и его людей. Или, может быть, они, подумала я, их видели, но Джерард и его люди ушли. Или, поочередно, я задавалась вопросом, были ли замечены корректировщики Рида, и борьба вспыхнула прямо тогда и там, где бы они ни были, вероятно, по крайней мере, в нескольких милях от меня.

Однако, примерно через десять минут ожидания, я услышала слабое рычание доносившиеся из леса на другой стороне поля. Рид сказал мне, что он и его люди немного пошумят, чтобы сообщить мне, что они были там, когда займут свои позиции. Безмерно радуясь этому сигналу, я вздохнула с облегчением, и через несколько минут после этого услышала вторую волну низкого рычания вдалеке. Это был сигнал о том, что большинство перевертышей, которые сопровождали людей домой, вернулись. Другие перевертыши остались в городе, чтобы охранять всех, кто был в их домах. Теперь все и всё было на своих местах. Теперь нам всем оставалось только ждать, когда все начнется.

В окружении сотен перевертышей я почувствовала неожиданное и глубокое чувство спокойствия, которое уменьшило мою дрожь и усилило мою решимость. Пытаясь еще больше успокоиться, я начала делать глубокие, ровные вдохи, как в палатке, действительно пытаясь сосредоточиться на замедлении сердцебиения.

Мои глаза достаточно хорошо приспособились к тусклому свету, чтобы было довольно легко отличить красноглазого порожденного от одного из перевертышей Рида, по крайней мере, с