Хроника отложенного взрыва - Феликс Меркулов

— Сомневаюсь, чтобы действовали сообща.

— Объясни.

— Они служили в разных ведомствах. Друг другу не подчинялись. И, возможно, до конца не доверяли. Делишки какие-нибудь творили. Но убийство? Особенно такое громкое. Это слишком серьезно, чтобы посвящать соседнее ведомство, пусть даже в лице старого товарища. Уйдет информация не туда — и не отмоешься. Дружок из соседней конторы никак не прикроет.

— Рациональное зерно в твоих словах есть, — задумчиво произнес Яцек.

— Тем более у каждого есть возможности, чтобы провести операцию своими силами.

— То есть нам осталось всего ничего: решить, кто из этих граждан нам наименее симпатичен. А значит — наиболее причастен. С чего начнем?

— Давай-ка еще раз глянем документы Белугина. Может, что пропустили?..

Второй час Георгий и Яцек перебирали пачки копий на пожелтевшей бумаге. Синие буковки порой с трудом читались. От документов веяло затхлостью. И грязью вчерашних скандалов.

— Ты по-немецки понимаешь? — спросил Михальский, показывая белый лист с темной фотографией и ровными столбцами мелкого шрифта. — Это ксерокопия статьи. Вот тут написано: «Штерн», четырнадцатое августа девяносто четвертого года.

— Хорошее качество бумаги, — отметил Георгий. — По-моему, копию сняли за кордоном. И передали сюда.

— Белугин понимал по-немецки?

— Вряд ли. Где-то здесь должен быть и перевод.

— Сам прочитать не можешь?

— Могу. Но мы же должны знать, как это прочитал Дима… Ну-ка дай вон тот.

Яцек подал исписанный от руки двойной тетрадный листок.

— Почерк не Димы, — отметил он.

— Да. — Гольцов пробежал глазами текст, потом сравнил с оригиналом. — Почти все правильно.

— Что написано?

— Цитирую:

«…Как стало известно «Штерну», в военном аэропорту Чкаловский, расположенном под Москвой, арестован высокопоставленный российский военный, пытавшийся вывезти в Германию несколько килограммов стратегических материалов. Эксперты из БНД[4]полагают, что речь идет об уране. Напомним, что недавно разгорелся крупный скандал, когда на рейсовом самолете, прилетевшем в Германию из России, были обнаружены радиоактивные материалы, в том числе уран. Российское руководство отрицает свою причастность к контрабанде опасных веществ. Руководитель контрразведки Сергей Степанов обещал провести тщательное расследование. Но конкретных результатов пока нет».

— Интересно, — задумчиво произнес Михальский. — Выстраивается цепь: уран — Дима — взрыв. Он узнал что-то лишнее.

— Но как это связать с тем, что убийцы хотели поднять шум?

— Возможно, они хотели убить двух зайцев.

— По-моему, здесь что-то не вяжется, — вздохнул Георгий.

— Интересно, кто ему передал ксерокопию и кто переводил?

— Перевести он мог и в редакции кого попросить. Того же Андреева. А передал тот, кто и всегда сливал информацию.

— О, а это, интересно, что такое? Посмотри, занимательная папочка.

Яцек передал Георгию потертую картонку, на которой было пропечатано: «Дело №…» и приписка выцветшим фломастером: «Мясник».

Внутри лежали истории болезни. Фамилии пациентов ничего не говорили ни Гольцову, ни Михальскому.

— Ну-ка, ну-ка… — Георгий взял и прочел: — «Психоневрологическое отделение госпиталя имени Бурденко. Фамилия поступившего: Гареев». Где-то я слышал про него, — пробормотал Гольцов.

— Да это тот самый, который на Батю давал показания.

Яцек открыл ящик стола и достал книгу «Бомба» с большой фотографией Белугина на черной обложке. В книгу, изданную журналистами «Столичной молодежи» через пять лет после убийства Димы, собрали статьи самого Белугина, а также то, что так или иначе касалось его убийства: статьи, документы, рассказы свидетелей.

— Вот послушай, цитирую:

«…вскоре после убийства Белугина «Столичная молодежь» пообещала денежную награду тому, кто поможет найти убийц. Желающий вскоре отыскался. Это был ефрейтор сорок пятого полка ВДВ Гареев…»

Газета «Ныне», 22 мая 1998.

— Так, смотрим дальше:

«…То, что к убийству журналиста Белугина были причастны некие диверсионные спецподразделения, было ясно с самого начала. Изучив остатки кейса, в котором была заложена бомба, эксперты пришли к однозначному выводу: взрывные устройства этого типа состоят на вооружении у российских спецслужб, скорее всего армейских. Косвенное подтверждение «военная» версия получила через несколько месяцев после трагедии, когда к следствию обратился ефрейтор одной из частей ВДВ — некто Д. Е. Гареев. Он заявил, что к убийству причастен полковник Заславский. Именно он якобы и смастерил ту самую бомбу. Позже, однако, ефрейтор отказался от своих показаний и объяснил свои действия банальным желанием заработать денег. «Столичная молодежь» выплатила солдату две тысячи долларов.

Несмотря на то что свидетель постоянно менял свои показания, следствие ухватилось за «десантную» версию и упорно разрабатывало офицеров-десантников, пытаясь получить от них нужные сведения».

«Всероссийская газета», 5 июля 1998 года

«Сразу после того как прогремел взрыв, в «СМ» начали поступать сведения о том, кто совершил убийство. Нам звонили знахари и ясновидцы, кудесники и волхвы, описывали лиц кавказской национальности, беглых солдат, известных всему миру генералов и политических деятелей, привозили и присылали письма с «абсолютно проверенной» информацией.

Однако особо выделялись среди всех звонков и писем иные сообщения — иные по всему: тону, сдержанности, форме… За информацию об убийстве было объявлено вознаграждение. Большое. Редколлегия «СМ» приняла решение проверять все мало-мальски скудные сведения.

И они не замедлили появиться…

В конце ноября 1994 года, почти два месяца спустя после взрыва, в редакцию позвонил неизвестный. Он сказал, что знает, кто совершил преступление.

На встречу с ним пошел заместитель главного редактора. На скамейке на Чистых прудах сидел стриженый паренек с испуганными, как у брошенного котенка, глазами. Это и был ефрейтор Денис Гареев. Он рассказал о том, что слышал от офицеров полка.

Заместитель главного редактора объяснил, что вознаграждение будет выплачено после того, как эти сведения будут рассказаны следователю и тот сочтет их убедительными доказательствами. Паренек сник. Тем не менее согласился на следующую встречу.

Через несколько дней он изложил то же самое в присутствии следователя Генпрокуратуры и оперативного сотрудника ФСК. Они молча переглянулись и кивнули. Именно тогда было принято решение выплатить Гарееву деньги.

Что пришлось пережить Денису после этого, одному Богу известно. Каким-то образом его сослуживцы узнали, кому обязаны частыми визитами сыщиков. Подразделение, в котором служил Гареев, направили в Чечню вне очереди. Вернулось оно также раньше срока. И сразу же Денис пришел в Генпрокуратуру и заявил, что отказывается от своих показаний.