Аннабель - Лина Бенгтсдоттер

Алиса сидит молча. Она ждет, что Роза скажет – все это шутка, а ты и поверила, глупенькая. Но Роза ничего такого не говорит. Она берет коробочку с сигаретами, зажигает две и протягивает одну Алисе. Затем она рассказывает о крови. Роза говорит: «Никогда в жизни не видела столько крови. Я и не думала, что у одного человека в теле может помещаться столько крови».

– Откуда ты знаешь, что это была сестра? – спрашивает Алиса после паузы.

И Роза отвечает, что видела это совершенно четко. Откуда бы она могла узнать? Все у нее было на месте – ноготочки, волосики, бровки, все. Все части тела уже сформировались, даже легкие. Но что толку, если она не могла ими дышать? Какой толк, что она идеально сложена, если она была мертвая? А потом Роза рассказывает обо всех нолях в экстренном номере 90000. Казалось, они никогда не закончатся.

– Когда это случилось? – спрашивает Алиса.

– Мне было семь лет, – отвечает Роза. – Только что исполнилось семь.

– А кто он?

– Кто?

– Этот страшный человек.

Роза глубоко затягивается сигаретой.

– Просто обычный мужик.

Часы показывали почти одиннадцать, когда Чарли вышла из полицейского участка и направилась в сторону мотеля. Андерс остался, чтобы записать и распечатать протокол допроса. Несмотря на упорные протесты отца, Сванте был переправлен в камеру предварительного заключения в Мариестаде для проведения на следующее утро повторного допроса.

Зазвонил телефон. Хорошо знакомое «Х» на дисплее. Кто на этот раз – Хенрик или его жена? Чарли сбросила вызов. Тут же пришло сообщение. «Мне нужно поговорить с тобой по важному делу». Снова раздался звонок. Она подумала, что надо ответить. Покончить с этим раз и навсегда.

– Слушаю, – сказала она в телефон.

– Ты можешь говорить? – спросил Хенрик.

– Вопрос скорее, можешь ли ты сам.

– Мне очень нужно поговорить с тобой, Чарли.

– Тогда давай быстро, – сказала она. – У нас тут очень много работы.

– Как идут дела?

– Не очень, но ты ведь звонишь не для того, чтобы поговорить о работе?

– Нет, не для этого. Ты одна?

– Да.

– Ты, наверное, слышала мое сообщение. Анна… она залезла в мой телефон и нашла наши эсэмэски.

– Я знаю, – сказала Чарли. – Она звонила.

– Она звонила тебе?

– Да, звонила и называла меня разными милыми прозвищами.

– Она просто сумасшедшая, – пробормотал Хенрик. – Говорит, что разведется со мной и…

Чарли так и подмывало сказать, что это скорее логично. Она так и не поняла, зачем он ей позвонил. Чего он хотел? Чтобы она его утешила?

– Я сказал ей, что это был невинный флирт, – продолжал Хенрик, – но она мне не верит.

– Почему бы это? – не удержалась Чарли. Она подумала о содержании их сообщений – там все было более чем откровенно.

– Хенрик, – сказала она. – Зачем ты звонишь мне?

– Даже не знаю. Я думал, ты поговоришь с ней, но раз вы уже поговорили…

Повисла пауза.

– Разве не ты устал от нее? – спросила наконец Чарли. – Если она уйдет, все получится так, как ты и хотел.

– Я вовсе не устал от нее. Я люблю свою жену. Надеюсь, ты всегда это понимала.

Чарли сама удивилась спокойствию в своем голосе, когда ответила, что поняла все немножко не так – но наверняка она просто ошибалась.

По всей видимости, Хенрик был слишком взбудоражен, чтобы воспринять иронию, – во всяком случае, он просто сказал, что да, она ошибалась. То, что было между ними… это просто… просто мимолетная страсть. Ему нужна только его жена.

– Ну и замечательно, – ответила на это Чарли. – Надеюсь, у вас все будет хорошо.

После этого она была близка к тому, чтобы вышвырнуть телефон к чертовой бабушке, но ограничилась тем, что отключила разговор. Казалось, мозг перегрелся от обилия впечатлений. Самодовольная ухмылка Сванте Линдера, видео о нем и Аннабель, без конца прокручивавшееся в голове, – и среди всего этого ей предлагается сыграть роль другой женщины. «Все, хватит», – подумала она. Сейчас она скорее согласилась бы умереть, чем оказаться на месте его жены. Все ее чувства к Хенрику улетучились. Но если так, что же тогда стучит в груди, если не зависть? «Не хочу, чтобы он был счастлив», – подумала она. – «Я мстительная, я плохой человек». Однако потом ей вспомнилось, что люди творят из желания отомстить, – она много такого повидала на своей работе. Женские лица, обезображенные кислотой, тела забитых до смерти людей, сброшенные в яму. Как бы там ни было, встречаются люди и похуже нее. И их в этом мире полным-полно.

«Я должна перестать воспринимать это как ребенка», – подумала Аннабель, погладив свой еще плоский живот. Все же она не удержалась и погуглила в мобильнике, что происходит с зародышем на десятой неделе. Сделала она это больше для того, чтобы успокоить себя, – это всего лишь миллиметровый комок клеток. Но вместо этого она прочла, что на десятой неделе зародыш достигает трех-четырех сантиметров в длину от головы до попки. Прикинув размер на пальцах, она сочла, что это как-то уж больно много. И еще ей очень не понравилась формулировка от «головы до попки». Это означало, что в ее теле живет кто-то с головой и попкой, вовсе не похожий на расплывчатую медузу, какой она себе видела. «Но у него пока нет чувств», – подумала она. Мозг в такой маленькой голове вряд ли может ощущать боль – или все же может? Она не решилась искать ответ на этот вопрос, боясь, что он заставит ее поколебаться в своем решении. Она уже стала более чувствительной, чем раньше. Нет-нет, ей надо подумать о предстоящей вечеринке, приодеться, привести себя в норму.

Заколов волосы в высокую прическу и взглянув на себя в зеркало, она вдруг подумала, как прекрасно пошли бы к платью маленькие сережки с бриллиантами – папин свадебный подарок маме. Но где же они? Она успела надеть их всего пару раз – потом мама застукала ее и спрятала их. Куда она могла их положить? Аннабель порылась на полках в шкафу. Ничего. Тогда она выдвинула ящик прикроватной тумбочки, но там лежали только бумажные носовые платочки и пустые упаковки из-под лекарств. Она вздохнула. Где же искать? И тут у нее возникла мысль о чердаке, куда она не поднималась с тех пор, как несколько лет назад увидела там мышь. Если мама хотела что-то от нее спрятать, то, разумеется, выбрала бы для этой цели чердак.

Аннабель стянула с себя платье. Его придется надеть дома у Ребекки. Если мама вернется домой и увидит ее в нем, то уж точно никуда не отпустит. Пока девушка надела джинсовое платье и тенниски.

«Все равно, что искать иголку в стоге сена», – подумала она, открыв скрипучую дверь на чердак. Воспоминания о мыши заставили ее поежиться. Стоит ли подвергать себя таким неприятным переживаниям ради пары сережек?