Чувство льда - Александра Маринина

– Сашенька, ну почему ты уверен, что все люди спят ивидят, как бы им книжку написать и издать? Ты даже представить себе не можешь,что кому-то это совсем не интересно и не нужно. Ты – издатель, вот тебе икажется, что твоя деятельность – самая для всех вожделенная сфера. И потом,далеко не каждый в принципе способен написать книгу.

– Глупости, – решительно оборвал ее Саша. –Написать может не каждый, а воспоминания есть у всех, причем интересные. Дляэтого и существуют литобработчики. У меня целая редакция сидит нажизнеописаниях, биографиях и мемуарах, сплошные литобработчики, они на этомруку набили. Автор только надиктовывает на диктофон в соответствии с вопросамиопытного редактора, а остальное мы сами делаем. И между прочим, наши книги этойсерии идут на «ура». Все, решено, я сейчас же позвоню Нане, спрошу телефон Верыи сам ее приглашу.

– Как знаешь, – все так же равнодушно ответилаЛюбовь Григорьевна.

Ей действительно было совершенно все равно, кого ееплемянник пригласит на свою вечеринку, и ей не было никакого дела до какой-тотам тренерши, у которой мальчики занимались фигурным катанием в незапамятныевремена.

Приехала Катя, и Саша усадил всех за стол есть этотневозможный, острый и соленый салат. Тамара Леонидовна сияла, Нина сиделанапряженная, словно боясь еще чем-то вызвать гнев богатого нанимателя, Сашашутил, смеялся и с аппетитом уминал свое любимое блюдо, а вот Катя…

Любови Григорьевне все это не нравилось. Она давно ужеприметила кое-что неладное, но никогда прежде у нее не было такого явного,такого четкого ощущения, что на ее глазах происходит «перестановка кадров». Да,Катя и раньше бросала на Александра заинтересованные взгляды, она и раньшевроде бы ненавязчиво пыталась вступить с ним в отдельный от всех разговор, новсегда рядом были и Сашина жена, и Андрей, и вообще это были семейные праздникиили издательские мероприятия, когда все друг с другом общаются, всем весело,все немножко (или порядочно) выпили и расслабились. А сейчас совсем другое.Сейчас нет ни Сашиной жены Елены, ни Андрея, и никакой это не праздник, ивыпили всего-то по бокалу вина, а Катя смотрит на Сашу так, словно… Короче,понятно. Чего она приехала? Зачем? Андрей занят, но он хотя бы член семьи, аее-то сюда вообще не звали. Кто она такая? По какому праву сидит за столомФилановских? Может быть, ее Сашка позвал? Нет, Любовь Григорьевна точно слышалавесь его разговор с Катей по телефону, не приглашал он ее, она сама сказала,что Андрюша занят, у него гость, а она, мол, сейчас приедет. Саша вообще непроизнес ни слова, которое можно было бы истолковать как приглашение. Значит,девочка сама решила явиться сюда. Ну и как это понимать прикажете?

А может быть, Саша с ней заранее договорился? Предупредил,что собирается побывать здесь, попросил, чтобы она приехала, предлог вполнеблаговидный. Откуда он знал, что Андрюша будет занят? Ну, это могло бытьизвестно Кате заранее. Впрочем, какая ерунда… Саша взрослый человек, имеетправо устраивать свою личную жизнь по собственному разумению, лишь бы не вущерб семье и детям. Но получается, что в ущерб брату, родному брату! И что,конец миру в семье? Между братьями вражда навеки? А тетка окажется первой средивиноватых, потому что у нее под носом, читай – под крылом, устраивалисьлюбовные свидания? Нет, это невозможно, это совершенно невозможно. Этого нельзядопустить.

Любовь Григорьевна вся превратилась в локатор, улавливающиймалейшие не то что слова и жесты – нюансы дыхания. Если бы она могла, она бы имысли улавливала. Впрочем, сейчас ей казалось, что у нее и это получается,настолько Катины намерения были ей ясны, и тем яснее, чем больше она убеждаласьв том, что ее племянник об этих намерениях даже не догадывается. Что ж, темлучше. Еще не все потеряно.

Саша посмотрел на часы и спохватился, что не сделал какой-тоделовой звонок. Вытащил мобильник, набрал номер, и Любовь Григорьевна заметила,что Катя вслушивается в разговор как-то уж очень внимательно, просто неприличновнимательно. Да и разговор-то пустяковый, чего там особенно выслушивать? Сашаспрашивал у невидимого абонента, удалось ли ему связаться с какой-то Красиной иготова ли она поучаствовать послезавтра, шестого марта, в общеиздательскоммероприятии. Ничего личного, что могло бы касаться этой настырной девицы.

– А что у вас в издательстве послезавтра? – тем неменее спросила Катя, и Любовь Григорьевна даже поморщилась: ну как это можно?Где ее воспитывали, боже мой! Ладно бы просто слушала, это все-таки незаметно,если особенно не всматриваться, но давать понять, что ты слушала, – этоуже за рамками приличия.

Сашу, однако, это ничуть, судя по всему, не задело, и онвполне мирно ответил:

– Массовая пересадка цветов. У нас огромное количестворастений по всему издательству, но все в разных горшках, стоят как бог на душуположит – в общем, никакого дизайна. Я выбрал по каталогу коллекцию емкостей:от самых ма-ахоньких горшочков до огромных кадок, их завтра привезут, ипослезавтра мы всем коллективом будем пересаживать растения.

– А кто такая Красина? – не унималась Катя.

«Я бы ее убила, – подумала Любовь Григорьевна. –Если бы она посмела подслушивать мои разговоры и после этого еще вопросызадавать – точно убила бы. И почему Саша это терпит? Почему не осадит ее?»

– О, Зинаида Артамоновна Красина – это легенда! –с воодушевлением заговорил Саша. – Я ее обожаю! Она – автор самыхизвестных в нашей стране книг по разведению комнатных растений. Больше, чемзнает о комнатных растениях она, не знает никто. Мы издали четыре ее книги, ивсе они держатся на рынке уже шесть лет, мы постоянно делаем допечатки. Оцветах пишет масса авторов, но стабильно покупают только Красину. Я велелсвязаться с ней и попросить поруководить нашим послезавтрашним мероприятием, ато мы ж там все самоделкины, мы только в книгах понимаем, а растения – штукатонкая и сложная. Я тут попробовал одну красинскую книжку целиком прочитать,так у меня голова уже на пятой странице отказалась воспринимать информацию. Вотвы, например, знали, что некоторые растения цветут только в тесных горшках, аесли их пересадить в горшок побольше, они цвести не будут?

Любовь Григорьевна слышала об этом впервые и могла быпоклясться, что и для Кати это оказалось новостью, но девушка тем не менее неморгнув глазом заявила:

– Конечно, я давно об этом знаю. А ты разве не знал?

Врет, подумала Любовь Григорьевна, нагло врет. И совершеннопонятно, зачем. Эта часть шахматной партии просчитывается в полсекунды.

– Так ты что, в цветах разбираешься? – удивилсяСаша.

– Разбираюсь, – кивнула Катя, и снова ЛюбовьГригорьевна решила, что это ложь. – Если хочешь, я тоже приеду послезавтраи помогу. Лишние руки не помешают, правда ведь? Мне все равно делать нечего, япока на работу не устроилась.

– Здорово! – обрадовался Саша. – Приходи,конечно. Я тебя к компьютерщикам отправлю, там у меня одни пацаны безмозглыеработают, они даже камень могут загубить, не то что живое растение.