Предвестники зари - Александр Машошин

– Лучше и то, и другое, и третье, – улыбнулась моя подруга.

В любом случае, путь к каменному кольцу был открыт. Я уже догадывался, что это может быть такое, как, впрочем, и остальные. А вот действует ли это устройство, и как им управлять, нам и предстояло выяснить.

Через несколько часов после окончания боя, когда совместной работой двигателей всех девяти кораблей с грехом пополам удалось затормозить израненный «Искупитель» и вывести его на синхронную орбиту вокруг спутника четвёртой планеты, прибыл корабль с научными светилами. Да какой корабль – старый добрый «Хелси» собственной персоной! Корабль был как новенький: двигательный модуль, найденный в системе Фэдье, установлен на законное место, и только фермы-распорки по бокам и силовая накладка, выступающая над хребтовой балкой сверху, свидетельствовали о проведённом ремонте.

– Видите, как хорошо? – говорила Эрдени. – И на перекладных добираться не пришлось. Университет сам за нами прилетел.

В её словах была изрядная доля правды. На фрегате прибыл практически весь преподавательский состав нашего импровизированного корпоративного вуза. Как-то незаметно на главной базе собралось довольно много преподавателей из той породы разумных существ, что в совершенстве знают и любят свою область науки, требуют того же от студентов и прекрасно умеют подать материал, но… почему-либо неугодны – или неудобны – для начальствующих лиц. Не все из них, подобно матери Осоки и Навину Вайгу, были обвинены в пособничестве повстанцам. Некоторых увольняли «за некомпетентность», то есть, нежелание читать урезанные по требованию имперских «просветителей» курсы, другие уходили сами. И, если о них узнавало руководство АО, или же судьба сводила их с капитанами наших кораблей – а хороший капитан обязан быть чуточку психологом – в итоге попадали сюда. Чем были вполне довольны. Профессора с огромным удовольствием познакомились с настоящим джедаем-историком, кое-кто рассыпался в любезностях так, что вгонял в краску деликатную Рати. А спустя полчаса переругались и с ней, и между собой, пытаясь составить общее мнение о том, какая раса и в какую эпоху создала обследуемое каменное кольцо. Спор захватил и профессора Вайгу, он горячился, размахивал руками, только что не бодался, и, кажется, выступал на стороне джедайки. Хорошо, что появился Инкип Риен Шо и перевёл разговор в более конструктивное русло, предложив отобрать несколько специалистов для обследования артефакта, когда осмотр его закончит автоматический патрульный корабль.

– Я думала, они подерутся, – призналась Ирис Тано за обедом в гостиной «Амидалы». – Как дети, честное слово! Разве можно обсуждать чисто теоретический вопрос с такой пеной у рта?

– Ты же сама говорила, учёные – народ увлекающийся, – сказала Эрдени.

– Конечно, но не до такой же степени. Тем более, завтра полетят и сами всё посмотрят. Кстати, дочь, я вот хотела у тебя узнать, как ты оказалась на этом корабле? И зачем летала на Корусант?

Эрдени покосилась на сестру, на меня – как бы не подставить. И решила ответить честно.

– Мне очень-очень хотелось хоть раз в жизни побывать в Храме, – сказала она, прямо глядя в глаза матери. – Вот я и упросила…

– Подождите, – растерялась Ирис, – уж не хочешь ли ты сказать…

– Нет, мам, ты не так поняла, – улыбнулась Осока. – На Корусант мы мотались не ради Эрдени. Просто только там нашлась внутренняя лоция на эту систему. Кто-то стёр её, понимаешь? Как Камино. Её и ещё три. А старые версии в остальных библиотеках давно перезаписаны.

– Фу, а я было решила…

Эрдени облегчённо вздохнула, убедившись, что санкции за проступок ей уже не грозят. Ирис, от души посмеявшись над недоразумением, спросила:

– А как вы из четырёх выбрали именно эту систему?

– О, это Алекс предложил, – ответила Осока. – У неё единственной не было названия, только номер. То есть, осваивать её не начинали, а почему-то поспешно засекретили. Значит, она и есть наиболее интересная.

– Резонно. Мне особенно понравилось название, которое вы ей дали, – заметила Ирис. – Тоже твоя идея, Алекс?

– Моя, – кивнул я.

– Да, я так и не спросила, что оно означает, – спохватилась Осока. – Мам?

Ирис только молча улыбнулась. Заподозрив неладное, моя подруга развернулась к стене, включила под ближайшим экраном виртуальную клавиатуру и набрала поисковый запрос.

– Carex, род многолетних трав семейства Cyperaceae, включающий, по разным классификациям, от полутора до двух тысяч видов, растущих во всех климатических зонах всего земного шара, но преимущественно в умеренных странах Северного полушария, – начала читать она, потом глаза её расширились. – Русское название… осока? Любимый, я тебя сейчас убью!

– Пять баллов! – захихикала Эрдени. – Наконец-то ты не сможешь отрицать, что ты – звезда! Ай! А всё равно, вот!

Её «ай» относилось к воспитательному шлепку пониже спины, полученному от Осоки. Я хотел было сказать, что детей пороть непедагогично, а тем более – великовозрастных девиц с пятью курсами университета за плечами, но решил не вмешиваться во внутрисестринские разборки.

При ближайшем изучении каменного кольца сканеры обнаружили внутри его стенок четыре полости. Три располагались в утолщениях, заметных снаружи, равномерно вдоль кольца с интервалом сто двадцать градусов окружности. Из них шло слабое, но уловимое детекторами нейтринное излучение. Четвёртая, менее габаритная, находилась между одной из пар крупных полостей. Напротив неё со стороны «обода» кольца дройд-зонд и увидел причал. Он имел грубо-овальную форму и смотрел в космос тёмным провалом люка-колодца.

– Нестандарт, – заметил Базили.

– Как раз наоборот, – возразила Осока. – Стандарт. Но не наш, ракатский.

– Получается, эту штуку создали раката? – спросила Эрдени.

– Вот уж сомневаюсь, – покачал головой механик. – Скорее уж, припаяли свой переходник. Если я что-нибудь в чём-нибудь понимаю, то сооружение больше всего напоминает гиперврата расы гри. Только те, помнится, строили их прямо на планетах, не в космосе.

– Вопрос, куда они ведут, – молвила Рати. – И ведут ли куда-то. У гри все врата были связаны парами. Разрушатся одни – вторые становятся бесполезны. Эти, похоже, не функционируют.

– Могут быть просто выключены! – донёсся через комлинк голос профессора Навина Вайгу. – Реакторы в остальных полостях явно живы, находятся на холостом ходу. Предлагаю послать дрон внутрь и осмотреть полость. Там может находиться система управления или, по крайней мере, выключатель.

«Праулер» углубился в переходной отсек и сразу же сделал два открытия. Во-первых, на срезе овального люка работала силовая стенка. Во-вторых, внутри был воздух и гравитация. Воздух состоял из чистого, без примесей, аргона. Гравитация составляла восемь десятых стандартной. Металлическая часть коридора закончилась, так толком и не начавшись. Голокамеры дрона показали накрытые ракатским переходником странные механизмы, впрочем, их причудливые формы не помешали догадаться, что они покорёжены и обломаны. Короткий коридор с гладкими каменными стенами, пара конструкций, несомненно, представляющих собой внушительных размеров гермодвери – и летающая камера оказалась в помещении, которое, вероятно, являлось залом управления. Или залом заседаний. Или трапезной, у кого на что хватит фантазии.