Главная тайна горлана-главаря. Книга 4. Сошедший сам - Эдуард Филатьев

Маяковский, безусловно, ценный для нашей современности писатель. Он – живое эхо своих дней, он – рупор чувств и настроений массы. Но Маяковский далёк от нашего быта, от понимания рабочих и крестьян. Мало рабочих комнат, где бы на этажерке хранилась книжка Маяковского. Писатель надеется на жизнь в грядущих поколениях, – не будем отнимать у него этой надежды, не станем разочаровывать…

Уже и сейчас хорошо воздействует на слушателя этот детина от литературы, бас которого громит с трибуны пошлость, трафарет во всех углах писательства, и от которого веет свежестью и здоровьем».

2 июля газеты сообщили о том, что на аэродром Минска приземлились два польских лётчика. Московский комитет комсомола и редакции газет «Молодой ленинец» и «Комсомольская правда» тотчас объявили «Неделю обороны» (с 10 по 17 июля). А 5 июля «Комсомолка» напечатала стихотворение Маяковского «Сплошная неделя», в котором говорилось, что война может начаться со дня на день:

«Бубнит / вселенная / в ухо нам,

тревогой напоена:

идёт война, / будет война,

война, / война, / война!

На минское поле, / как мухи на блюдце,

поляки, / лётчики, / присели уже!

Говорят: / "заблудились!" – / небось не заблудятся,

не сядут / в Париже / на аэродром Бурже…

Ещё / готовятся, / пока – / не лезут,

пока / дипломатии / улыбка / тонка…

Но будет – / двинут / гром и железо,

танками / на хаты / и по станкам…

Круг сжимается / уже и уже.

Ближе, / ближе / в шпорах нога.

Товарищ, / готовься / во всеоружии

встретить / лезущего врага…»

А 10 июля газета «Рабочая Москва» поместила стихотворение Маяковского «Посмотрим сами, покажем им», в котором тоже был призыв готовиться к войне:

«Сегодня / советской силы показ:

в ответ / на гнев чемберленский

в секунду / наденем / противогаз,

штыки рассияем в блеске».

18 июля в «Пионерской правде» появилось стихотворение Маяковского, которое называлось «Возьмём винтовки новые»:

«Возьмём винтовки новые,

на штык – флажки!

И с песнею / в стрелковые

пойдём кружки.

Раз / два!

Все / в ряд!

Впе-/рёд,

от-/ряд!

Когда / война-метелица

придёт опять —

должны уметь мы целиться,

уметь стрелять.

Ша-/гай

кру-/че!

Цель-/ся

луч-/ше!»

А теперь, наконец, пришла пора вернуться к очередному увлечению Лили Юрьевны Брик.

Александр Михайлов, которого гораздо больше интересовало творчество поэта Владимира Маяковского, чем его романтические увлечения, о лете 1927 года написал:

«Его ждала напряжённая работа дома. Обязательство написать поэму к десятилетию Октября».

А Аркадий Ваксберг, чья книга посвящена не Маяковскому, а Лили Брик, о новом её романе с энтузиазмом сообщал читателям:

«Как раз в это время её отношения с Кулешовым достигли своего пика».

Бенгт Янгфельдт добавил некоторые подробности:

«Лили в естественной для неё манере открыто демонстрировала свои отношения с Кулешовым. Этим она также давала понять Маяковскому, что их любовная связь бесповоротно закончена».

Аркадий Ваксберг:

«Шура Хохлова, потрясённая предательством мужа и коварством "подруги", пыталась покончить с собой»

Лили Брик:

«Шуру остановили на пороге самоубийства, буквально поймали за руку. Из-за чего?».

Когда увлечение Кулешовым завершилось, Лили Юрьевна подвела итог:

«Вот видите – всё благополучно закончилось, никто не пострадал, все снова дружат домами. А что было бы, если бы и вправду из-за таких пустяков люди стали накладывать на себя руки?»

Впрочем, эти слова были произнесены уже в конце года. А в его середине, летом… Ваксберг пишет:

«В июле 1927-го Лиля, ни от кого не таясь, отправилась с Кулешовым в поездку на Кавказ».

Что это была за поездка?

Сам Кулешов о ней написал так:

«Неожиданно я и Хохлова были приглашены в Госкинопром Грузии снимать отличный историко-революционный сценарий Сергея Третьякова "Паровоз Б 1000". Мы уехали в Тбилиси (тогда Тифлис) и начали готовиться к работе… Оператором мне дали молодого человека, бывшего шофёром студии Михаила (Мишако) Калатозова».

В Грузию пригласили Кулешова и Хохлову, а он поехал туда с Лили Юрьевной Брик.

Фотографом на эту картину был утверждён 21-летний молодой человек Роман Лазаревич Корнман, впоследствии ставший знаменитым советским кинорежиссёром Романом Карменом. Здесь мы на время расстанемся со Львом Кулешовым и Лили Брик и обратимся к Маяковскому. Он тоже собирался в это время покинуть Москву – ему предстояли поэтические вечера на Украине, в Крыму и на Кавказе.

Маяковский в это время тоже собирался покинуть Москву – ему предстояли поэтические вечера на Украине, в Крыму и на Кавказе. И вдруг он вновь встретился с Наташей Брюханенко, с которой познакомился год назад, и которая неожиданно куда-то пропала.

Вот что она сама написала о своём внезапном возникновении:

«Получилось так, что встретились мы вновь лишь через год, в июне двадцать седьмого года…

…я неожиданно наскочила на него в бухгалтерии. Скрыться было уже невозможно. Мы поздоровались, и он сразу стал упрекать меня за то, что я прошлым летом от него убежала, "даже не помахав лапкой".

Он пригласил меня в тот же день пообедать с ним. Я согласилась и обещала больше от него не бегать.

С этого дня мы стали встречаться очень часто, почти ежедневно.