Глубокий рейд - Борис Вячеславович Конофальский

То была обычная карта памяти на недлинном шнурке, только немного украшенная болотной ракушкой, перламутром наружу. Он прячет флэшку в карман, карман застёгивает.

— Вы бывали в Мужах? — спрашивает Мурашкина.

— Нет, — Саблин качает головой. — Но на Оби я бывал.

— Просто места там неспокойные, — она явно к нему присматривается.

Он не хочет хвалиться, хотя мог бы сказать, что всяких беспокойных мест он на своём веку уже повидал немало.

— Там есть развалины церкви, — продолжала Мурашкина. — Их видно с любой стороны, особенно если подходить со стороны Оби, а слева от неё будет одно место, называется Бедкаш, не промахнётесь, это башня, которую видно издалека. Это… застава что ли, или база, там собираются промысловики. И есть там один человек, зовут его Юрасик. Увидите его, не пугайтесь. И не убивайте. Это хороший человечек, — она рассказывала это так, как будто сама бывала в Мужах и лично знала Юрасика, которого такой человек, как Аким Саблин, мог испугаться. — Отдадите ему флэшку, скажете, что Лена передала. И всё, он отдаст вам ваши вещи.

Саблин всё ещё думал, что дело он делает для Савченко и от него нужно будет вести все переговоры, но, как выяснялось…

«Скажете, что Лена передала… Лена… Неужели эта Лена и вправду в тех местах бывала? Видать, отчаянная, не хуже баб северных».

— Понял, — произносит Аким.

И тут из ванной уже выскакивает Юнь, одета, волосы собраны, подкрашена. Разговор Саблина и Мурашкиной длился минуты две, ну три… Когда только Юнь всё успела?

— Здравствуйте, — Мурашкина улыбается и по-мужски протягивает Юнь руку. — Меня зовут Елена.

— Юнь, — женщина Саблина явно немного смущена, но жмёт протянутую руку.

— Вы из Болотной? — спрашивает Лена, продолжая улыбаться.

— Да, а что, не похожа? — Юнь ей тоже улыбается.

— Нет, — признаётся Мурашкина. — Я была в Болотной пару раз, там женщин по одежде не отличить от казаков, даже жена полковника ходит в сером, а вы так хорошо одеты! У вас так гармонично подобраны цвета и фасоны.

— Ой, ну что вы, — смущается женщина Саблина. И краснеет при этом. А ещё оглядывает собеседницу. — Уж с вами-то не сравнить.

— Ну, со мной сравнивать не нужно, у меня тут магазин одежды, а в нём последние наряды из Норильска и Мурманска; кстати, Юнь, заходите ко мне, ваш прапорщик знает, где мой магазин, я сделаю вам хорошую скиду, — обещает Мурашкина и добавляет: — По знакомству. Как подруге Саблина.

— Ой, правда? — обрадовалась «подруга Саблина».

Она в чайной такая серьёзная, всегда строгая, кажущаяся недоступной… Возможно, так и нужно вести себя привлекательной женщине в кругу подвыпивших мужчин… Но тут её словно подменили, просто девочка-подросток в магазине перед лотком с засахаренной тыквой. Аким Юнь ещё никогда не видел такой.

— Конечно, — продолжает Елена. — Приходите сегодня или завтра, я работаю в магазине до трёх.

— Завтра? — подруга Саблина смотрит на него.

Тот в ответ лишь качает головой: нет, завтра меня точно тут не будет.

— Ну тогда я жду вас сегодня. Приходите, Юнь, — говорит Мурашкина, и говорит это так искренне, что подруга Саблина, не спросив его самого, сразу соглашается.

— Мы придём. — обещает она.

После чего Елена встаёт, накидывает платок на голову, прощается и уходит.

— Какая приятная женщина, — говорит со вздохом Юнь. — У нас в станице таких нет. Все бабы станичные — такие заразы.

Ну, с этим он спорить не собирается. Чего же тут спорить, если это правда. А ещё он не собирается даже комментировать её заявление, и тогда она спрашивает, глядя на него внимательно, если не сказать удивлённо:

— А откуда ты её знаешь?

— Да я её и не знаю, — отвечает тот, принимаясь за недоеденный завтрак. Он ничего не хочет оставлять на тарелках.

— Да, не знаешь? — Юнь ещё внимательнее смотрит на него. — А в магазине её был?

— Один раз был. И её там тогда не было.

— Но ведь откуда-то ты её узнал?

— Сама пришла. По делам, — бубнит Аким, доедая кашу с тарелки Юнь. И видя, что та хочет ещё что-то спросить у него, опередил её: — А что это за дела, — он помолчал, — тебе лучше не знать.

Красотка ничего ему не сказала, но по её взгляду он понял, что мысли у неё на счёт этой Елены есть.

Глава 23–24

Он, в общем-то, все свои вопросы порешал. Мог бы уже сесть на лодку и пойти дальше на запад, в сторону Горок. Но он хотел ещё побыть со своей красивой подругой. А теперь, когда у него в холодильнике лежала куча денег, он подумывал купить ей что-нибудь. Что-нибудь ценное, значимое.

— Аким, сходишь со мной? — спрашивала красавица, собираясь уходить. — Заедем на торговые склады, я куплю тарелок новых. А потом пойдём в магазин к этой Елене, а потом вернёмся сюда.

Конечно, вместо того чтобы таскаться по жаре, он мог остаться тут и попивать пиво или, из экономии, чай возле бассейна. Но он согласился пойти с нею.

— Выглядишь ты, конечно, ужасно, — произнесла Юнь, оглядывая его старенький КХЗ, когда они вышли на улицу. — Пыльник не мог взять? Одежды другой у тебя нет?

— Одежды другой нет, уж извините, парадный китель с фуражкой дома оставил, а пыльник таскать было лень, в лодке лежит, — отвечал ей Саблин. Он никогда особо не задумывался над своим внешним видом. Ну, когда был не на службе.

Сама же она легко походила на жительницу Преображенской: башмачки какие-то необычные, маска красивая, пыльник, платок, перчатки, рюкзачок… Казачки в Болотной