Оборванные нити. Том 1 - Александра Маринина

Прошло дней десять, и медбрата-пятикурсника, который выполнял в тот день функции фельдшера линейной педиатрической бригады «Скорой помощи», вызвали к следователю. Врача, как оказалось, вызывали накануне. Пятикурсник всю голову сломал, пытаясь догадаться, что у него будут спрашивать, а когда узнал — удивился еще больше, ведь неясные причины смерти младенцев редко у кого вызывали вопросы, тем более у работников прокуратуры. А вот у этого следователя, строгой худощавой женщины с недобрым лицом, вопросов оказалось немало, и несчастный фельдшер-медбрат весь взмок, описывая подробности событий десятидневной давности. Особенно следователя интересовало, как вели себя родители малыша, как выглядели, что говорили. Парень добросовестно рассказал все, что удалось вспомнить.

— И ты представляешь, что оказалось? — Его глаза горели от возбуждения. — Эта идиотка отправила мужа на работу в ночь, а сама пригласила подругу и уселась с ней водочку кушать. Начали где-то часов в десять вечера, детей уложили — и давай квасить. А малыш проснулся и начал плакать и кричать. Ну, мамашке-пьянице это не понравилось, ей ведь о мужиках да о сериалах поговорить хочется с задушевной подружкой, а тут ребенок орет, сосредоточиться на сплетнях не дает. Она его на руках поносила-поносила, тот не успокаивается, так она разозлилась, рот ему рукой зажала и орет: «Да заткнешься ты когда-нибудь, выродок!» Малыш затих, мать обрадовалась, положила его в комнате на диван и давай дальше на кухне водку пьянствовать. На рассвете подруга все-таки ушла, а мамашка прилегла поспать на диване. А там ребенок лежит, прямо посередине, лечь мешает. Она его и подвинула чуток. И уснула. Даже не заметила, что малыш не реагирует, не просыпается. Когда муж с ночной смены вернулся, то обнаружил жену слегка проспавшейся и несколько нетрезвой, а ребенка — мертвым. Она мужу-то ничего не сказала про то, что закрывала сынишке рот рукой, чтобы он ей не мешал радоваться жизни, наврала, что он упал со своей кровати, она его нашла, подняла и на диван перенесла, а так как была сонная, то не разобралась, когда ребеночек помер, то ли после того, как она его на диван уложила и уснула, то ли раньше, когда с кровати упал. Муж поверил. Вызвали «Скорую», нам все то же самое рассказали. Наверное, ментам, когда те приехали, слово в слово повторили. А потом правда вскрылась. Во как бывает!

Семнадцатилетний Серега с замиранием сердца слушал эту невероятную историю. Надо же, ведь преступление могло остаться не то что нераскрытым — о нем никто и не узнал бы, если бы не нашелся человек, который решил заглянуть чуть поглубже и разобраться в том, что произошло. И все считали бы, что ребенок умер сам по себе. Именно так объяснил пятикурсник неопытному Сереге смысл термина «синдром внезапной детской смерти».

— Так что, ты думаешь, мать поняла, что ее посадят, и с перепугу отравилась зоокумарином? — спросил Серега.

Тот посмотрел на младшего товарища снисходительно и ответил:

— Да протрезвела она. И поняла, что натворила. Собственного ребенка — собственными руками. Как жить-то после этого?

— А если бы она не отравилась, — настырно продолжал спрашивать Сергей, — ее надолго посадили бы?

— Надолго, — авторитетно заявил пятикурсник. — Это уж будь спокоен. И на зоне ей бы жизни не дали, бабы-зэчки таких вещей не прощают.

Еще несколько дней после этого разговора Серега, глядя на идущих по улицам молодых женщин, многие из которых счастливо улыбались, думал о том, что мать-убийца точно так же ходила бы сейчас по улицам, ездила в трамвае, ходила в магазины, покупала себе одежду, смотрелась в зеркало… Она жила бы так же, как все. Если бы не нашелся человек, который поставил под сомнение загадочную аббревиатуру «СВДС»…

Телеш свою угрозу выполнил, уже на следующий день все танатологическое отделение знало о том, что Сергей Михайлович Саблин считает себя крупным специалистом в деле вскрытия трупов маленьких детей, а еще через несколько дней на планерке Всеволод Маркович Куприянов расписал Сергею труп ребенка со словами:

— Отныне, коллега, все детские трупы — ваши. Вы этого хотели — вы это получили. И за это вам низкий поклон и горячая благодарность от всего нашего коллектива.

Послышались смешки, на Саблина кидали и сочувственные, и ехидные, и насмешливые взгляды. Вскрывать детские трупы не хотел никто.

Всеволод Маркович обещание сдержал, и с того дня все трупы маленьких детей доставались Сергею. Он всерьез занялся изучением вопроса о том, что же такое этот таинственный СВДС — синдром внезапной детской смерти, то есть синдром внезапной смерти детей первого года жизни на фоне видимого клинического благополучия. Смерть малыша наступает совершенно неожиданно для окружающих, обычно во время сна, и перед этим состояние младенца никаких опасений не вызывает.

Все в душе Сергея протестовало против практики «навешивания» этого диагноза для того, чтобы скрыть некомпетентность и бездеятельность. Он помнил то, что говорила ему несколько лет назад Юлия Анисимовна, а теперь уже и сам понимал, что диагноз СВДС абсолютно всех устраивает. Педиатры и начальники из управлений здравоохранения довольны, потому что это не болезнь, которую доктора пропустили, а значит, никто не понесет ответственности. Правоохранительные органы с удовольствием напишут постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, потому что никто не виноват, и будут избавлены от промывки мозгов за рост насильственных преступлений на территории. Судебно-медицинским экспертам от наличия в Международной классификации болезней такого диагноза тоже одно сплошное облегчение выходит: можно не напрягаться, не искать морфологические проявления какого-либо заболевания, протекавшего скрыто и не замеченного ни педиатрами, ни родителями, или травмы, или механической асфиксии. Кроме того, если эксперт опровергает диагноз, выставленный педиатром, он обязан обосновать и доказать свою точку зрения на клинико-анатомической конференции, поскольку по закону все случаи детской смерти должны быть на этих конференциях рассмотрены в обязательном порядке. Ну и кому охота тратить время, идти на конференцию, что-то говорить, выслушивать нападки и замечания, порой язвительные и даже грубые, и вообще, портить со всеми отношения?

Отчего же происходит это страшное событие? Как оно происходит? Каков его механизм?

Саблин снова вернулся к монографии немецкого патологоанатома Альтхоффа, которую читал только в студенческие времена и уже помнил не очень хорошо. Альтхофф делал особый акцент на том, что отсутствие выраженных симптомов у внезапно скончавшихся грудных детей перед смертью необязательно доказывает, что они были здоровыми, и призывал в подобных случаях проводить более тщательные исследования, нежели те, которые обычно проводятся у взрослых. Особенной должна быть не только методика самого вскрытия, но также и методика проведения всех дальнейших исследований. Сергей черным фломастером подчеркнул фразу: «Термин «СВДС» не отражает причины смерти как таковой».

Еще немецкий патологоанатом высказывался категорически против идей о том, что грудной ребенок может умереть от того, что задохнется рвотными массами или будет лежать на животе, уткнувшись лицом в подушку или простыню. Такие случаи тоже обычно подпадают под пресловутый «синдром», хотя, по мнению Альтхоффа, причина смерти на самом деле совершенно в другом. А вот родители ребенка, которым говорят, что их дитя умерло потому, что они за ним недосмотрели, будут потом до конца жизни мучиться угрызениями совести.