Соблазнитель - Мэдлин Хантер

Он заключил ее в объятия и стал ласкать. Она обняла его, задыхаясь от вожделения, млея от его прикосновений, дрожа от смутных предчувствий. Он принялся поглаживать внутренние стороны ее бедер, груди и низ живота. Она впала в полуобморочное состояние и застонала.

Его пальцы то касались ее сосков, то дотрагивались до самых заветных ее выпуклостей и углублений. В промежности возникло приятное жжение и покалывание, а в глубине лепестков ее розы – головокружительная пульсация.

Прикосновения его языка сводили ее с ума. Она вцепилась ему в плечи, надеясь унять дрожь, но это ей не помогло: туман в голове сгущался, страхи растаяли, вожделение охватило ее с головы до пят.

Покалывание и пульсация между ног начинали тяготить ее, она задвигала бедрами и заскулила, изнемогая от желания.

Ладонь Дэниела легла на преддверие ее заветной расселины, его пальцы пришли в движение, вызывая у Дианы неописуемые ощущения и обильное выделение нектара. Непроизвольно сжав ноги, она застонала. Он хрипло прошептал:

– Ты ведь этого хотела, притворщица! Теперь и я хочу того же! Сегодня же ты станешь моей.

Он раздвинул коленом ее ноги. Она крепче прижалась к нему, подставляя губы для поцелуя, чтобы не закричать. Его ласк ей было уже мало, хотелось чего-то большего, пусть и болезненного, но желанного. Словно прочитав ее мысли, Дэниел встал на колени, приведя ее в ужас видом своего мужского могущества, и приказал ей раздвинуть еще шире ноги и согнуть их в коленях.

Она обвила его ногами и руками. Он лег на нее, горячий и сильный, и на несколько мгновений она впала в полузабытье, пропитываясь его страстью. В реальность ее вернула пронзительная резкая боль. Она заскрежетала зубами и тихо застонала. Его амурное орудие лишь начинало проникать в бастион ее целомудрия, главный штурм был впереди. Но Дэниел не торопился, он застыл, выжидая, пока боль в ее росистом лоне стихнет. Она отступила, но не исчезла, как бы напоминая Диане, что произошло нечто необратимое и что она рассталась с толикой самой себя, которая отныне будет принадлежать Дэниелу.

Он опять пришел в движение, стремительно подчиняя себе Диану, доказывая ей свое верховенство, проникая все глубже и глубже, доводя ее до исступления. С каждым новым его проникновением в ее лоно Диана все острее чувствовала свое бессилие перед его дикарской мощью и все отчетливее понимала, что не может сопротивляться.

Лишь сейчас она осознала, что скрывается за его показным равнодушием и подчеркнутым безразличием. Необузданная страстность натуры Дэниела теперь проявилась в полной мере, и от этого ей было и жутковато, и сладко. Надеясь избежать плена этого демонического мужчины, Диана попыталась сосредоточиться на боли, которую он ей причинял, но это лишь напомнило ей его предупреждение. Он был прав, говоря, что она не понимает, на что обрекает себя и чем это для нее чревато.

Запрокинув голову, Дэниел вошел в нее до упора с такой силой, что у нее захватило дух. Тело Дэниела свело судорогой, мускулы его напряглись, Диана непроизвольно задрожала и внезапно словно бы вознеслась к облакам.

Он пронзил ее пламенным взглядом, тяжело дыша и оставаясь неподвижным, и, отстранившись, улегся с ней рядом, оставив томительную пустоту в ее лоне. К своему удивлению, она не испытывала смущения и ни о чем не сожалела. Чувства ее перемешались, а мысли переплелись. Одно лишь Диана осознавала вполне отчетливо: у нее начинается иная, новая жизнь, разобраться в которой будет непросто.

Тишина, зависшая над кроватью, сгущалась. Очевидно, Дэниел молчал, потому что ему нечего было ей сказать. Что ж, она понимала, на что идет, и потому не имела права обижаться.

Она встала с кровати, подхватила с пола платье, кое-как натянула его и, застегнувшись на несколько пуговиц, пошла к двери.

– Так твоя жертва стоила того? – глухо спросил он.

Диана обернулась. Он говорил, даже не глядя в ее сторону.

– Ты, должно быть, имела веские основания для такого поступка, – сказал Дэниел.

– Да, и я ни о чем не жалею, – ответила она. – Это малая цена за спасение любимого человека.

Сказав это, Диана поразилась той легкости, с которой призналась ему в своих сокровенных чувствах, хотя он, как ей было известно, их не разделял. В постели Дэниела она преобразилась. Скинув одежду и лишившись девственности, она избавилась от всех страхов, обычно вынуждающих людей таить истину в глубине своего сердца, и могла отвечать Дэниелу правдиво и уверенно.

– Тиндал не стоит твоей жертвы, – сказал он. – Запомни, я не отдам ему тебя, даже если тебе кажется, что ты его любишь. Тем более теперь, после всего, что произошло.

Она обернулась:

– Ты так ничего и не понял, Дэниел. Я сделала это вовсе не ради Эндрю Тиндала.

У Дэниела округлились глаза.

Дверь за Дианой захлопнулась. Он тупо взглянул на нее и рухнул на кровать. Ему представилась Диана, стоящая на коленях возле кресла, на котором он сидел, и в его сердце возникла ноющая боль. Ах, как же она была прекрасна в те чудесные мгновения! С каким одухотворенным лицом она расстегивала пуговицы на платье. Едва лишь он взглянул ей в глаза, как понял, что пропал.

Но самое странное заключалось в том, что он искренне обрадовался этому! Он так давно и так страстно желал ее, что перестал думать о последствиях своего грехопадения. Ради обладания Дианой он даже был готов отправиться прямиком в ад.

Дэниел рывком сел, спустив с кровати ноги, и потянулся за кимоно. Надев его, он подошел к окну.

Этой ночью он испортил все: Диану, свою репутацию, все свои планы, в общем, всю жизнь.

Он распахнул окно. Город спал. Вид из окна был ему хорошо знаком. Он созерцал его много раз, обдумывая свои дела и размышляя о насущном и будущем. Возле этого окна он разработал план маленькой войны, ее тактику и стратегию, обдумал свои и вражеские шансы на победу, отделял потенциальных союзников от агентов противника. И вот всего за одну ночь женщина вынудила его капитулировать.

Но он об этом не жалел.

Диана сказала, что пожертвовала девственностью ради любимого человека. Но не Тиндала. Ему бы следовало самому до этого додуматься! Впрочем, такое подозрение теплилось в его душе, но он отказывался в него верить. Глупец! Либо трус. Ведь если бы он признал это, сделка с Дианой оказалась бы неприемлемой, ему надлежало бы рассердиться на нее за подобное предложение, а не упиваться соитием с ней в своей постели. Как же низко он пал!

С другой стороны, на дуэли вполне мог погибнуть не Тиндал, а он сам. Следовательно, Диана права. Да, пожалуй, жалеть ему ни о чем не стоит.

Дэниел пристально оглядел улицу и впервые подметил, что один из фонарных столбов короче других. А ведь прежде он даже не обращал внимания на высоту столбов. Поразительная, однако, с ним произошла сегодня метаморфоза.

Его взгляд отметил и другие любопытные мелочи, которых он раньше не замечал: неровности карниза дома напротив, окно, заколоченное досками, ржавчину на водосточной трубе. С чего бы это вдруг он стал таким наблюдательным? И мозг тотчас же ответил: легче присматриваться к чужим огрехам, чем копаться в собственных грехах. Или размышлять, что теперь, после соития с Дианой, ему делать с Тиндалом. Ведь она отдалась ему с условием, что он откажется от дуэли со своим заклятым врагом. И как ему быть с собственной совестью? Куда бежать от жутких воспоминаний? Как начать вновь уважать себя? Нельзя так грубо и бесцеремонно лишать невинности наивную юную деву, нужно действовать нежнее и осторожнее. Он же причинил ей боль, дал волю своей похоти и не унялся, пока не насытился ее нежной плотью. А еще лучше было бы ее прогнать.