Обязательно должна быть надежда - Сергей Протасов

— Хорошо. По удостоверению ситуация такая. Принадлежит оно полковнику в отставке Бабину Владилену Феликсовичу, семидесяти девяти лет, проживающему по улице Кирова в доме 14, квартира 25. Лауреат, орденоносец, профессор. Оказалось, что ему помогал по хозяйству работник собеса Свекольников Эдуард Романович, восемьдесят первого года, на которого 9 февраля, в четверг, было совершено покушение в селе Покровском нашего района. Накануне Бабин от помощи Свекольникова письменно отказался, там же в заявлении он информирует, что собирается на несколько месяцев уехать из города. В день покушения Свекольников был направлен руководством на квартиру к Бабину, чтобы отдать ключи. Где находится Бабин сейчас — неизвестно, к телефону он не подходит. И вот еще. В Покровское Свекольников прибыл на некое сомнительное романтическое свидание со своей коллегой Марией Горловой, причем в понедельник той же недели он, провожая ее, подрался с неким Грицаем Ярославом Федоровичем, двадцати семи лет, судимым, который после драки махал кулаками, то есть обещал отомстить.

— Получается, отомстил, — пояснил Шаров.

— Отомстил и сам пропал. Мы его разыскивали в связи с причастностью… Это неважно.

— Только какое отношение это все имеет к нашему делу? — Мещанов сделал недоуменное лицо.

— Удостоверение-то к медали найдено в необитаемом месте возле могильника, — напомнил Токарев. — Ветром его туда занести не могло, точно! Это неспроста!

— И всё?

— Не совсем. Я провел некоторый анализ и выяснил, что, скорее всего, Свекольников был на квартире Бабина и, похоже, провел там некоторое время.

— И?

— Он должен был отдать Бабину ключи в обмен на расписку, но ни ключей, ни расписки в его портфеле не найдено. Что-то одно обязательно должно было быть. Понимаете?

— С чего вы решили, что он был у Бабина?

— Расчет. Я же занимаюсь делом о покушении, — следователь поставил страницу ежедневника вертикально и стал читать то с одной, то с другой ее стороны. — Свекольников покинул рабочее место в 16:30, а получил по башке около 19:30. Автобусы, на которых он мог ехать с автовокзала на Покровское, уходят в 17:00, 17:40, 18:10, 18:45, 19:15. Едет автобус около 40 минут. От собеса до вокзала идти двадцать минут, от собеса до квартиры Бабина — полчаса, от Бабина до автовокзала — полчаса. Проанализировав возможные пути его движения, учитывая исполнительность Свекольникова, я пришел к выводу, что он у Бабина был, провел там около тридцати минут и потом на автобусе в 18:45 поехал в Покровское. Прибыл на место назначения в 19:25. До места покушения ходу пять минут. То есть в 19:30 он был на том месте, откуда его в 20:10 забрала неотложка. Интересно бы, конечно, узнать, что он на квартире делал, что видел, но пока Свекольников без сознания и показаний дать не может. И вот еще — судя по количеству снега на удостоверении, оно пролежало там дня три или от силы пять, то есть попало туда уже после посещения Свекольниковым квартиры, и столько же, сколько там находится отпечаток протектора.

— Вы понимаете, что найденное удостоверение, скорее всего, простое совпадение? — включился, словно проснулся, Шаров.

Мещанов нетерпеливо перебил его:

— Погоди, Иван Иванович. Возможно, квартиру Бабина обокрали, бумажку выкинули или потеряли именно те, кто возил трупы. Так, Николай Иванович? Хоть какой-то след.

— Не исключено! И учитывая, что версий у нас немного, я предлагаю проверить квартиру Бабина; опять же — разживемся его фотографией для опознания. Нам нужна санкция на обыск.

— Томилина не даст, — сказал Шаров. — Если окажется, что старик уехал отдыхать на свежий воздух, а мы его квартиру вскрыли, будет скандал. Зачем ей брать на себя ответственность? А для опознания можно достать его историю болезни в поликлинике, наверняка там есть стоматологическая карта.

— Попробуем завтра на совещании убедить ее. Будет трудно, — решил Мещанов. — Что хотите еще сказать, Николай Иванович?

— Разрешите, я поручу Кривицкому завтра с утра проверить квартиру. Отложим пока архив, никуда он не денется. Пусть лично поднимется, позвонит, подергает дверь, походит, посмотрит, закрыты ли окна. Может быть, он от инфаркта умер и лежит, а мы голову ломаем? С соседями пусть поговорит, в домоуправлении поинтересуется. Надо бы собрать информацию.

— Не возражаю.

— На совещании в десять его не будет. И еще: надо бы найти и опросить водителя автобуса, вдруг там драка по пути была или еще что-то, что привлекло внимание. Поручу ему же. Думаю, смысл есть.

— Я понял. Ладно, товарищи офицеры. Давайте, отдыхайте. Совещание в актовом зале завтра в десять утра. Прошу не опаздывать!

Во сне Николай Иванович ощутил сильные толчки в спину. Валентина локотком, не сильно, но чувствительно, попадая под лопатку, будила мужа.

— Коля, твой телефон звонит! Коля, тебе звонят, просыпайся!

Он сел на постели, включил над собой бра и взял сотовый. Первый час ночи. Звонил Солнцев.

— Да? — голос следователя звучал хрипло и недовольно.

— Николай Иванович, только что мне позвонила Иваненко…

— Кто это?

— Иваненко Зинаида Иосифовна, врач из больницы, где Свекольников лежит, ты ее должен помнить.

— А-а, помню. Что там?

— На Свекольникова было покушение со стрельбой. Кто-то проник в палату, произвел три выстрела, выбил окно. У больного дежурил его отец, он отбился, но сам ранен в голову. Жив. Нападавший обронил пистолет и скрылся через окно. Самое главное — Свекольников пришел в себя! Я собираюсь выезжать.

— Давайте, выезжайте. Где отец?

— Должен быть еще в больнице, там уже ППС работает.

— Кривицкому звонил?

— Нет, а он нужен?

— Не знаю. Ладно, сами справимся. Алексей Николаевич, — Токарев совсем проснулся. — Позвони оперативному, скажи, пусть передаст наряду, чтоб отца не увозили, на месте оказали ему помощь и ждали меня, я сейчас приеду. И пусть криминалиста пришлют. Будь на связи.

Он стал торопливо одеваться.

— Поехал? — не поворачиваясь, спросила жена. — Свет не забудь погасить.

* * *

Легко сказать — «поехал». Синюю «шестерку» Токарева засыпало снегом. Пронизывающий, горизонтальный ветер сразу заметал очищенные места. Холодно, неуютно в мире. Выдернутый из теплой постели, он дрожал так, что клацали зубы. Завел автомобиль и медленно выехал со двора.

Патрульного «уазика» возле подъезда больницы не оказалось. Токарев вихрем взлетел на третий этаж, свернул в коридор, где уткнулся в Солнцева, разговаривавшего с заведующей отделением Иваненко возле столика дежурной медсестры. Алексей Николаевич повернулся навстречу следователю.

— Привет, Николай Иванович, быстро вы.

— Где наряд?