Майор и волшебница - Александр Бушков

Комдив, между нами говоря, и сам по этой части был не без греха – вся дивизия знала, какие отношения его связывают второй год с лейтенантом медслужбы Танечкой Булатовой. Ну а что? Он мужик холостой, да и Танечка – не прошмандовка какая-нибудь, правильная была девочка. Пошли даже слухи, что они пожениться хотят, – и после Победы поженились, кстати. Да что там, если вспомнить командующего нашим фронтом и ту знаменитую артистку… Ага, улыбаетесь? Значит, знаете эту историю. Вообще наш фронт в этом отношении был, можно так сказать, либеральным, что ли. Главное, чтобы это был не просто блуд, а именно что роман. Не то что у Жукова – это ж он, мясник хренов, издал однажды драконовский приказ: всех ППЖ немедленно с глаз долой. Только вот свою при себе оставил, да еще пригоршню орденов ей навешал – боевых! Большая сука, между нами говоря, был Георгий Константиныч – не то что наш маршал, которого весь фронт искренне любил. И кстати, ни наш маршал, ни наш комдив своим подругам даже значка «Отличный повар» не прицепили…

Ладно, я опять отвлекся… В общем, идея была отличная и великолепно все объясняла, очень жизненно и реалистично, и не грозила ровным счетом никакими неприятностями ни мне, ни Линде.

Аппетит, как говорится, приходит во время еды. И когда я этот план обдумал во всех деталях и подробностях, вдруг, совершенно неожиданно, как-то толчком, родился новый. Еще надежнее!

А почему непременно я должен был катать девушку, в чем потом с грустной харей оправдываться, малость подпортив себе этим победу? Не особенно подпортив, но все-таки…

Почему немецкую колонну не мог заметить кое-кто другой?!

Значит, так: понадобилось мне посреди ночи послать ординарца к «коллеге» – коменданту того городка, что отстоял от автобана на километр. Он был вроде меня: оказался там самым старшим по званию офицером, припрягли его, раба божьего, как и меня. Пустяковое было дело, но утром требовало немедленного решения, вот я и хотел попросить совета. Сел Вася на мотоцикл из моего хозяйства и поехал. А что не ехать? Ночь лунная, дорога великолепная, территория прочно наша. Разбудил Вася коменданта, передал мою записочку, взял ответ и поехал назад. И только собрался вырулить на перекрестке на главный автобан – справа немцы, совсем близко! Вася не первый год воюет, солдат справный и хваткий, так что не потерял ни секунды: погасил фару, развернулся, выехал в чистое поле и что есть мочи погнал в городок. Пересеченки там особой нет, равнина почти как стол, мотоциклист он хороший, еще до войны увлекался, так что домчал благополучно. Ну а далее – в полном соответствии с правдой.

Жирный плюс именно такой версии: сто процентов, никто не станет копаться в таких вот мелких подробностях, я это прекрасно знал по опыту. Никто не будет расспрашивать ни Васю, ни майора медслужбы Гальперина, того коменданта поневоле. Ординарец, будучи отправлен с поручением, внезапно обнаружил… И всё, этого достаточно. Ординарцы для того и существуют, чтобы посылать их с поручениями, а поручения случаются и посреди ночи как крупные, так и мелкие. Сто раз подобное случалось, проверено…

Гальперина я, понятно, ни во что посвящать не собирался, а вот Васе придется на всякий случай подробно растолковать его задачу. Кого-то другого я бы впутывать в такое поостерегся, но в Васе был уверен абсолютно: давно его знал, парень надежный, доверять можно, не подведет и будет держать язык за зубами. И ни в какие секреты его посвящать не надо: сказать со значительным видом: «Вася, так надо для дела», и ему будет достаточно…

Так, как я планировал, и произошло: позвал Васю и обрисовал ему задачу, добавив тем самым внушительным тоном: «Вася, так надо для дела». Он спокойно сказал:

– Понял, товарищ майор. Гальперин в курсе?

– Нет, – сказал я. – Но кто ж вас спрашивать будет? А если и будут, то только одного тебя. Ну, ты ж не подведешь?

– Будьте спокойны, товарищ майор, не подведу, – сказал он так же спокойно.

Слишком спокойно. Что самое интересное, за все время разговора я не увидел у него на лице и тени удивления, а это было чуточку неправильно. Хоть легонькое, да должно было проявиться удивление – Вася индейской бесстрастностью никогда не отличался. Это вовсе не значит, что все мысли и эмоции ярчайшим образом отражались у него на лице, но и невозмутимым он никогда не был – в противоположность Кузьмичу, Хоть легонькое, но проявилось бы удивление – впервые я ему давал столь необычное, говоря откровенно, поручение. А он смотрел – я не мог ошибиться! – скорее понимающе. Словно знал больше, чем мне казалось… С полным пониманием смотрел, я бы сказал…

– Разрешите идти, товарищ майор?

– Подожди, – сказал я. – Вася, что ты знаешь?

– О чем? – спросил он с явно деланым простодушием.

Я, конечно, бил наугад, но кое-какие догадки у меня имелись – и были основания подозревать, что они верны…

– Не о чем, а о ком, Вася, – сказал я, не сводя с него глаз. – О Линде. Что-то такое ты о ней знаешь.

– Да почему вы так решили, товарищ майор?

И это тоже прозвучало чуточку делано.

– Потому что успел хорошо тебя узнать, – сказал я. – Как и ты меня, впрочем. Давно вместе воюем. Притерлись, узнали друг друга. Доверяем друг другу. Не доверял бы я тебе, не дал бы поручения на себя обнаружение колонны взять – дельце, согласись… специфическое. Самым наглым образом обманываем родное командование… но, черт, сложилось так, что иначе просто нельзя… Можешь отрицать, но у меня сложилось стойкое впечатление, что ты нисколечко, ни на капелюшечку не удивился, когда я тебе все изложил. А должен был удивиться хоть капельку… Ну, Вася? Ты же не дурак и не трус, умный парень, сообразительный. Знаешь ты о ней что-то. Что? Надо мне это знать, понимаешь? Хотя бы для того, чтобы и дальше тебе доверять, как раньше доверял.

Короткое время стояло тягостное молчание. Потом Вася, не отводя глаз, сказал:

– Я же не знал, может, вам неприятно было бы, что я знаю…

– Тьфу ты, – сказал я. – О моем душевном спокойствии, выходит, пекся? Зря. Коли уж я тебе полностью доверяю, не боюсь и это доверить. Уяснил?

– Уяснил… – сказал он. – Ну, коли так… Только ничего такого особенного я о ней и не знаю. Просто видел однажды… Не подумайте, я никогда за ней специально не подглядывал, просто получилось так… Я стоял в прихожей, тихо так, если честно, думал, где бы бутылочку раздобыть. А она была в кухне, спиной ко мне стояла и меня не видела, вообще не знала, что я там. У плиты стояла. А полка с посудой, сами знаете, в другом конце кухни, метрах в пяти – большая у доктора кухня, хоть пляши. Видимо, я так потом подумал, ей лень было лишний раз к полке идти. Протягивает она руку – а кофейник не спеша так страгивается с полки, проплывает к Линде через всю кухню, она его за ручку берет и наливает в него воду из-под крана. – Он несмело улыбнулся. – Если бы я так умел, тоже лишний раз своими ногами не ходил бы. И я понял: девчонка не простая. У нас в деревне был один дед, тоже мог взглядом и вещи двигать, и разные штуки выделывать.

Еще один специалист по необычным умениям отыскался, подумал я, хмыкнув про себя. Ну, ничего удивительного – Вася родом из глухой деревушки на Псковщине. И он, и я, и Кузьменок, и Колька-Жиган, и собственно, Линдина бабушка – мы все из глуши. А в глуши как раз и остались те умения, что в городах, говорили знающие люди, если и не совсем повывелись, то встречаются страшно редко, да и те хоронятся изо всех сил. Очень это разные вещи – деревушка или махонький городок в глуши и большой город…