Не доллар, чтобы всем нравиться - Мишель Куок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я понятия не имею, что делать. Осторожно кладу ладонь ей на плечо.
– Мне жаль, Серена.
– Конец, – повторяет она. – Конец.
Признаюсь, я несколько огорошена глубиной отчаяния Серены. Я не предполагала, что Джейсон так сильно ей нравился.
– Придется идти на выпускной бал одной! – выдает она практически в истерике.
Все же я иногда забываю, что Серена – популярная девушка с особыми заботами.
– Слушай, – говорю я, – до бала еще сто лет, а ты Серена Хванбо. Если ты захочешь найти себе пару, ты ее найдешь без проблем.
– Бал через четыре недели! – сипит она, неуклюже пытаясь открыть отделение в подлокотнике между нами. Она вытаскивает оттуда коробку с салфетками и принимается вытирать глаза.
– Слушай, но ведь все не так плохо, правда? – утешаю я. – Мне тоже придется идти одной.
Меня никто никогда не приглашал на танцы, и такими темпами вряд ли это случится в обозримом будущем.
Серена в ответ высмаркивается в салфетку.
– Слушай, – делаю я вторую попытку, – мы ведь феминистки, помнишь? Нам не нужны партнеры для бала.
Она смотрит на меня красными глазами. Похоже, она пользуется водостойкой тушью, потому что макияж у нее не потек.
– Дело не только в этом, – говорит она тихо-тихо. – Я…
Я очень сильно боюсь услышать что-нибудь типа: «Я думала, что у нас с Джейсоном это на всю жизнь», что чуть не пропускаю ее слова:
– Я боюсь быть одной.
Серена произносит это предельно серьезно, наклонившись ко мне, словно для нее очень важно, чтобы я это поняла. Я не знаю, что ответить, и выдаю только:
– Вот как.
– До Уиллоуби я была никем, – объясняет Серена. – В средних классах я училась в другой школе, так что ты вряд ли могла обо мне слышать. Но в первом же месяце в девятом классе друг моего брата, Мэтт Чо, предложил встречаться с ним. Ты помнишь Мэтта?
Такого не забудешь. Мэтт тогда учился в одиннадцатом классе, так что, когда он заметил Серену, это было событие. Если подумать, тогда я впервые и узнала о ее существовании.
– И тогда все изменилось, – продолжает она. – Так я попала в Ученический совет – потому что в нем состоял Мэтт. – Она моргает, сдерживая слезы. – И с тех самых пор у меня всегда был парень. Я не знаю, как это – учиться в старших классах и ни с кем не встречаться.
Какое-то время мы сидим молча, и тишину нарушает только шорох пластикового пакета, в который завернуто мое платье: он шуршит, когда я ерзаю на сиденье.
– Ты, наверное, сейчас думаешь, что феминистка из меня никакая. – Голос Серены звучит так, словно сейчас прольется новый поток слез.
– Нет, вовсе нет. – Я пытаюсь поскорее придумать что-нибудь утешающее. – Если у тебя всегда был парень, это еще не значит, что ты не могла без него обойтись. А уж ты точно могла. И сейчас тоже можешь. Именно благодаря тебе сейчас все в школе носят значки «Я ЗА ФЕМИНИЗМ». Именно ты организуешь этот протест. Все это сделала ты, а не Джейсон.
Вид у Серены становится чуть менее унылый.
– Наверное, ты права.
– Ты замечательная феминистка, Серена, – говорю я. – И разрыв с Джейсоном может сделать тебя еще лучшей феминисткой. Как мне кажется, его вопросы дискриминации не особо волнуют.
– Не волнуют, – подтверждает она.
– Точно. В общем, теперь тебе необязательно определять себя через отношения с ним и вообще с любым парнем. – Это меня уже понесло. – Ты можешь быть сама по себе.
Тут у Серены гудит телефон, она показывает мне экранчик, и я вижу, что на нем появилось ее селфи с Джейсоном.
– Так трудно не ответить, – признает она.
– Как ты думаешь, что он скажет?
Серена баюкает телефон на коленях.
– Наверное, он хочет, чтобы я его простила.
– А ты хочешь?
Она задумчиво вглядывается в фотографию, и мне кажется, что она сейчас опять заплачет, но она только качает головой.
– Нет.
Подруга ждет, пока вызов уйдет в голосовую почту, и смотрит на экран, пока он не погаснет. Потом, когда я улыбаюсь, чтобы ее ободрить, Серена тянется ко мне и неожиданно обнимает.
– Спасибо тебе, Элайза, – шепчет она. – Ты всегда знаешь, что надо сделать.
Я бледнею при этих словах – сейчас они кажутся такими далекими от истины, и я в ужасе оттого, что когда-то сама в это верила и распространяла вокруг себя такое заблуждение. А теперь, когда руки Серены так крепко обвивают мою шею, я могу только похлопать ее по спине и убедить себя, что я не задыхаюсь.
23
– Элайза, – говорит Вайнона, когда я в пятый раз за день задеваю Дага микрофоном, – что с тобой такое?
– Что? – Я разворачиваю микрофон, и Саю приходится пригнуться, чтобы я его не смела. – Извини, – говорю я ему и вытираю потную ладонь о джинсы. До протеста осталось меньше суток, и я это очень остро ощущаю.
– Ты в курсе, что микрофон вообще-то не должен попадать в кадр? – Подруга раздраженно похлопывает по штативу.
Мы наконец вернулись к съемкам «Подъездных дорожек», до крайнего срока сдачи которого осталась ровно неделя, и нервы у всех понемногу сдают. Вайнона стремится снять сцену идеально, Даг и Сай устали, что она ими командует, а меня отвлекает ситуация с Леном. Как бы я хотела признаться подруге, но я просто не могу набраться для этого смелости. Может, я не хочу услышать от нее, что «прежняя Элайза ни за что не позволила бы какому-то парню так на нее влиять. Тот поцелуй при сложившихся обстоятельствах был идиотским поступком, совсем на тебя не похожим, и, если честно, теперь я вообще не представляю, что ты за человек». Она без колебаний высказала бы мне всю правду в лицо, и, наверное, оттого я и не признаюсь ей – в данный момент правду не очень-то хочется слышать. Особенно при том, что я постоянно представляю себе тот поцелуй.
– Элайза! Может, хватит уже?
– Извини!
Густо покраснев, я выпрямляю руки, чтобы микрофон не скреб по макушке Дага.
Сегодня мы снимаем переработанный вариант эпизода из исходного сценария: момент, когда персонажа Дага обвиняют в том, что он украл жвачку. Персонаж Вайноны еще не появлялся, так что сейчас в кадре только Даг и Сай, а за кадром звучит мой голос – это сотрудница магазина заявляет о краже. Мы зависаем в ближайшем супермаркете «7–11» на три мучительных часа, снимаем и переснимаем,