Последний кровник - Иван Черных

– Слушаю.

– Привет, летун, – узнал он по кавказскому акценту голос киллера. – Справил поминки? Знаю, справил. Послушай типерь миня. Типерь я нашел тибя, и никуда ты от миня не убежишь. Мог убрать тибя в Жуковском, по пути в Москву, у дома, во время похорон. Возможностей было сколько угодно. Но ты – кровник. Значит, мой кинжал должен воткнуться в твое горло, как я делал ранее. Так я думал, а вот типерь передумал. Твои сослуживцы называют тибя асом неба, воздушным снайпером. Миня тоже мои братки считают снайпером – по воздушным целям. И ты, наверное, убедился в этом: это я перехватил ваш «Ми-8» с высокопоставленными начальниками из Москвы, завалил еще два вертолета и одну «сушку». Жаль, ты ни разу не попался на моем пути… Я очень сожалею об этом. И хочу предложить тибе интересную сделку. Коль мы оба снайперы, почему бы не доказать, кто из нас лучший? Я вызываю тибя на поединок. Ты сверху на своей железной птице, а я снизу со своим «Стингером». Вот и решим наш непримиримый спор.

– И как ты представляешь себе это на деле?

– Очень просто. Назначаем день, время, и я забираюсь на горушку Горбатая. Ты летишь, я жду. Кому Аллах пошлет удачу, тому и дарует жизнь.

– Что ж, хорошее предложение. Но не верю я тебе. Хочешь поединком усыпить мою бдительность и сделать свое черное дело?

– Зря ты так, летун. Клянусь Аллахом, что никаких мер предпринимать не буду. Только и ты договорись с ментами, чтобы не препятствовали на моем пути в Чечню… Хотя я тоже никому не верю и без твоей помощи доберусь. Так ты согласен?

– Согласен! – чуть ли не выкрикнул Владимир Васильевич. – Когда?

– Давай через месяц. Начнешь летать – пискни на волне «тридцать три» три раза. Я уточню время поединка.

– Хорошо…

– Кто это среди ночи? – поинтересовалась Диана.

– По службе, – не стал тревожить возлюбленную Владимир Васильевич. – Придется через неделю вылетать в эскадрилью. Так что привыкай здесь.

Утром Владимир Васильевич доложил Селезневу о разговоре с киллером. Следователь долго молчал.

– Да, хитро задумал твой дуэлянт, – наконец не очень весело сказал он. – Правильно ты сделал, что принял вызов. Что-нибудь придумаем и мы.

Последний месяц осени, последние ноябрьские дни тепло и холод будто сошлись в поединке и такое устроили на земле, что лучше глаз не показывать на улице. Шквальный ветер то с дождем, то со снегом валил с ног, и Владимир Васильевич изнывал от безделья. Удалось сделать только три полета на «Су-25», одноместном штурмовике, предназначенном для поддержки сухопутных войск, – высокоманевренном, с лазерным наведением, с управляемыми ракетами «воздух – земля», с тепловыми головками самонаведения. И бомб может брать до 500 килограммов. Отличный штурмовик. И одноместный. Так что никто, кроме самого пилота, рисковать не будет.

Жаль, погода свирепствует, словно не хочет допустить этого поединка. То ли Аллах злится, то ли наш Бог… Но рано или поздно уступят. А кому повезет, это зависит от самих дуэлянтов.

В тех трех тренировочных и разведывательных полетах Крутогорову и его подчиненным, летавшим по параллельным маршрутам, удалось обнаружить вокруг горушки Горбатая семь радиолокационных маяков, отслеживающих полеты самолетов и вертолетов. Ваган хорошо приготовился. Владимир Васильевич и его инженеры тоже кое-что придумали. Скорее бы погода налаживалась.

Как-то вечером, когда на улице бушевала метель и метеоролог обещал еще на два дня такую погоду, летчики собрались в комнате отдыха, выпили по сто граммов и завели разговор не о полетах, которые достаточно всем надоели, а о первой любви.

– …Первая любовь, читал я в одном романе, – говорил старший лейтенант Шадрин, два года назад окончивший летное училище и впервые попавший на Кавказ, – самая сильная, как путеводная звезда, которая ведет либо к славе, либо в пропасть…

– И ты поверил этому писаке? – перебил старшего лейтенанта капитан Каяткин. – Ты спроси у каждого: была у него первая любовь? Вряд ли ты найдешь такого человека, который не влюблялся. И что прославился он после этого или бесследно сгинул? Что-то не встречал я таких. Вот у вас, товарищ полковник, – обратился капитан к Крутогорову, – была первая любовь?

Владимир Васильевич подумал, ответил с улыбкой:

– Затрудняюсь определить, какая у меня была первой и самой сильной. На моем пути встречались четыре замечательные девушки, всех я любил искренне и беззаветно. Однако судьба по тем или иным причинам разводила нас. Потом, четырнадцать лет спустя, свела с одной из них. Я по-прежнему люблю ее. Но к славе или к пропасти поведет любовь, не могу сказать. Надеюсь, к хорошей семейной жизни. Это главное.

– Правильно! – единодушно согласились летчики. – За это стоит выпить…

И снова Владимир Васильевич долго не мог уснуть. Оказывается, Диана все эти годы интересовалась его жизнью, любила – и не нашла другого, с кем могла бы связать судьбу. Первая любовь… Может, и прав тот писатель, что сказал о силе любви, ведущей либо к славе, либо к пропасти. Знавал Владимир Васильевич и таких людей. Помнил замечательную учительницу Анну Тимофеевну, как влюбилась она в летчика Ивана Насонова. И он, казалось, полюбил ее – такую милую и умную женщину нельзя было не любить. А через год Иван Никифорович разлюбил. И Анна Тимофеевна приняла горсть снотворных таблеток…

Вот тебе и вывод писателя…

Как сложится судьба с Дианой? Он верит в ее искренность, в порядочность, но судьба – злая, непредсказуемая штука, и что она готовит завтра Владимиру Васильевичу и другим людям, неведомо. В том, может, и заключается мудрость жизни… Нет, не только в том. Вот летчики заговорили о любви. Серьезная тема. Но что любовь значит по сравнению с войной?.. И кто, почему придумал решать земные проблемы войной? Люди все равны, зачем же убивать друг друга?.. Нет, не равны люди. Именно неравенство толкает одних на преступления против других. Не по своей воле прилетел в Чечню Владимир Васильевич, не по своему желанию разбомбил дом Басаева и убил 11 его родственников. Не по своей воле и Ваган порешил любимых родных Владимира – сестренку, отца, мать, жену. Но разве это оправдывает его? Владимир Васильевич убивал во имя безопасности своего народа, а Ваган убивает безвинных людей, женщин, детей. И если не уничтожить его, он и дальше будет убивать.

Наконец-то циклоны ушли за горы, и 1 декабря облака развеялись, и небо засияло первозданной лазурью, будто празднуя вступление зимы в свои права.

Владимир Васильевич поднялся на своей «сушке» в начале десятого и трижды пикнул на волне «тридцать три». Ваган тут же отозвался и назвал время поединка: в 15.00.

В 14.10 взлетели «Су-24», пошли на малой высоте вблизи гор, на которых братки установили радиолокационные маяки слежения. На одной «сушке» – аппаратура помех, которая будет забивать эти маяки.

Крутогоров поднял свой «Су-25» в 14.25, с точным расчетом полета до горы Горбатая. Казалось, учел все нюансы предстоящей схватки. У Вагана преимущества – укрытия, маскировка, пункты слежения. У Владимира Васильевича – первоклассная прицельная техника с лазерной системой наведения, управляемые и неуправляемые ракеты «воздух – земля», подвижные пушечные установки…