Уйти до рассвета - Лилиан Пик

Он кивнул, продолжая улыбаться, а Ким побрела к себе наверх.

Когда на следующий вечер зазвонил телефон, Ким была у себя в спальне и читала. К телефону подошел Оуэн.

— Да, — услышала она его голос, — Оуэн Ланг у телефона. Кто это? — Он помолчал. — А, да, да, слушаю! — Он явно был рад слышать звонившего.

«Наверное, Беренис», — с ненавистью подумала Ким и снова погрузилась в чтение. Некоторое время он болтал по телефону, голос его не смолкал, потом он сказал громче:

— Да, она наверху.

Неужели Беренис спрашивает о ней? Ким не могла в это поверить.

— Да, я знаю, — говорил Оуэн, — она мне про вас рассказывала. У меня тоже есть книга вашего мужа…

«Мама! — изумленно подумала Ким. — Он разговаривает с моей мамой!» Она отбросила книгу в сторону и кинулась вниз, остановившись у подножия лестницы, но Оуэн отвернулся от нее, словно не хотел передавать ей трубку. Снедаемая нетерпением, Ким присела на нижнюю ступеньку, а разговор между тем продолжался.

— Как я вас понимаю, — говорил в трубку ее хозяин, — все мы ученые, за исключением вашей дочери. Он помолчал и бросил быстрый взгляд на Ким. — Да, она мне говорила, но, признаться, случайно — ее подвела дочерняя гордость. Она ненароком проговорилась, когда увидела у меня книгу вашего мужа. — Ким услышала в трубке мамин смех, и Оуэн засмеялся вместе с ней, потом сказал: — Сейчас дам ей трубку. Ее уже трясет от нетерпения! Да, приятно было поболтать. До свидания. — Он помолчал. — Конечно, буду рад со всеми вами познакомиться… Да, непременно, как-нибудь… Да… Буду счастлив поговорить с вашим выдающимся мужем!

Ким выхватила у него из рук трубку, но он не ушел и стал слоняться по коридору.

— Привет, мам. Что? — Она посмотрела на Оуэна и ответила с сомнением в голосе: — Ты думаешь?

Он шепотом спросил:

— Что она сказала?

Ким прикрыла рукой трубку:

— Говорит, что вы очень милый.

Он усмехнулся:

— Вы с этим вряд ли согласитесь, — и ушел в столовую, оставив дверь открытой.

— Прости, мам, что ты сказала?

— Я говорю, дорогая, что мне стало известно об одной замечательной работе, тебе бы она очень подошла. Одна учительница из моей школы — знакомая известного писателя. Так вот, он ищет человека желательно с высшим образованием, — так что ты как раз подходишь, — для проведения исследований. Он пишет книгу о происхождении английской драматургии, что-то там историческое, и я подумала, что тебе это будет интересно. Как ты считаешь, дорогая?

— Но мам, — Ким понизила голос, — как я могу согласиться?

— А, ты про ту маленькую девочку? Ну, милая, ты же не можешь посвятить всю жизнь воспитанию этого ребенка, пусть даже ты очень к ней привязана. Будет обидно, если ты не найдешь работу по специальности и твой диплом окажется не нужен. Разве я не права?

— Понимаешь, мама, — слова застревали у нее в горле, — я, пока не знаю… — Если бы она могла рассказать матери всю правду, что она любит не только девочку, но и отца тоже, и что если она сейчас их покинет, то никогда уже не сможет к ним вернуться, и тогда ее жизнь потеряет смысл.

— Ким, — настаивала мать, — надо же когда-нибудь оставить эту затею. Ты же просто служанка, дорогая моя, не больше. Если ему нужна женщина, которая будет воспитывать девочку, пусть женится во второй раз, и все.

— Ну, мам! — Слезы закапали у нее из глаз, голос задрожал.

— Дорогая моя, — зашептала мама тревожным голосом, — постарайся уйти от них, и чем быстрее, тем лучше. Знаешь, это все равно, как отлепить пластырь от раны. Легче сделать это одним рывком, тогда будет не так больно, и для нее, и для тебя.

— Мама, — Ким говорила тихо, почти неслышно, — мама, можно, я подумаю?

— Только несколько дней дорогая, не дольше. Ты не можешь больше откладывать. Это замечательная возможность, а тебе самой прекрасно известно, сколько безработных с такими же дипломами, как у тебя, ухватились бы за такую работу. Так что поторопись, Ким.

— Хорошо, мама. Спасибо тебе. Дай мне пару дней подумать, и я тебе позвоню. Скорее всего, я соглашусь.

— Как чудесно, дорогая, ты молодец, но поторопись, хорошо? Ну ладно, до свидания. Передавай от нас всех привет своему мистеру Лангу. Береги себя.

— Пока, мам. — Ким медленно положила трубку и некоторое время сидела, тупо глядя вперед, слезы застилали ей глаза и скатывались по щекам. «Моему мистеру Лангу. Надо же, какая ирония!» — подумала она.

Значит, конец близок.

— Что-то случилось, Ким? Плохие новости? — обеспокоенно спросил Оуэн, подходя к ней.

— Нет, ничего. — Она глубоко вздохнула, чтобы подавить всхлипывание, и стала подниматься по лестнице, перешагивая через ступеньку, чтобы избежать его расспросов.

Ким с Кэнди и ее подружкой Сью устроили пикник на берегу озера. Ким наготовила сандвичей и пирожных и встретила девочек у школы. Сейчас они уже все съели и убрали остатки еды в сумку. Кэнди и Сью возились у воды.

Ким легла на спину в тени деревьев и расслабилась, прислушиваясь к трелям и щебету птиц у нее над головой. Она думала о том, хорошо ли Оуэн проводит время в Лондоне. Она в этом сомневалась — он безо всякого энтузиазма поехал на целый день в Лондон на конференцию.

— Вернусь только поздно вечером, — сказал он ей перед отъездом. — Я поужинаю в городе.

Ким никак не могла прийти к окончательному решению по поводу той работы, которую предложила ей мать. Девушка прикидывала и так и этак до тех пор, пока ее мозг не восстал, отказавшись нормально функционировать. Сейчас, лежа на траве под деревьями, она старалась подойти к вопросу по-деловому. Это была такая работа, о которой она мечтала с самого дня окончания университета. «Ведь ты пошла в домохозяйки, — убеждала она себя, — только временно, пока не подвернется настоящая работа. Только вот не рассчитывала, что умудришься влюбиться в своего работодателя…»

Кэнди и Сью громко болтали. До Ким долетали их голоса.

— Она не настоящая твоя мама, — говорила Сью с детской жестокостью.

— Настоящая!

— Нет, Кэнди, не настоящая. Но моя мама говорит, что она скоро станет твоей мамой, потому что живет с твоим папой.

Ким перевернулась на живот и положила голову на руки. Неужели все матери в школе так думают?

— Мой папа, — безжалостно продолжала Сью, — работает вместе с твоим папой, и он говорит, что твой папа хочет жениться на какой-то другой тете, ее зовут Берри или как-то так.

— Да, я знаю, Берринис, — сказала Кэнди. — Нет, он не хочет на ней жениться, он не женится на ней, ни за что. Я ее терпеть не могу. Она противная. Я люблю Ким, а ту не люблю.

— А если он ее любит, — верещала Сью, — то это Берри-какая-то станет твоей мамой.