Враги народа - Александр Тамоников

– Решил.

– Только губы рановато трубочкой скрутил. По губам и получит.

– Надеюсь, – улыбнулся через силу заместитель наркома. – Теперь по нашему делу. Что ты конкретно предлагаешь?

– Если у подполья сейчас не выбить основные боевые силы, они соберутся вновь. Надо впустить их в Красноархангельск. И раскатать там в лепешку.

– Лихо, – скептически произнес Плужников.

– Боевые дружины напичканы агентами НКВД, которые могут или сами ликвидировать боевиков, или подставить их под наши удары. Перемелем, не бойтесь. Только сначала надо заманить их туда всех! И дать им отмашку для начала штурма.

– Как ты это собираешься делать? У них наверняка хорошо поставлена разведка. И они начнут действовать, только когда основной объект, то есть лично товарищ Сталин, прибудет на место.

– В том-то и дело, – и я изложил ему весь свой план в подробностях.

Плужников посмотрел на меня как-то грустно и озадаченно:

– Да, зря тебя тогда арестовали. Ты явно не наш подопечный. Тебя в сумасшедший дом надо было.

– Это значит принимается? – поинтересовался я.

Плужников ответил не сразу. Встал, прошелся по кабинету, опираясь на палку. Посмотрел в окно – на площадь Дзержинского и здание Лубянского пассажа.

– Это значит буду согласовывать… Ты хоть понимаешь, чего стоит организовать такое? – с каким-то отчаянием спросил он.

– Даже не хочу понимать, чтобы потом кошмары не снились. Но только это надо сделать.

– Иди, Ремизов. Не отнимай мое и так тающее здоровье.

Я вышел, прикидывая, во что я только что себя втравил…

На очередной встрече Шахтер был сильно встревожен. Он бросил на стол плотный пакет. В нем находились списки, ориентировки и фотографии. Всего пять целей на ликвидацию. Две подлежали устранению в первую очередь и в обязательном порядке. Остальные – по возможности.

– Готовность высшая, – сказал он. – Начало работы по сигналу связника.

– Вот как, – покачал я головой.

Густая каша заваривается. Среди намечаемых жертв, конечно, членов Политбюро не было – до них просто так не дотянешься, и подготовка такой акции требует других ресурсов. Но несколько партийных и советских работников достаточно высокого уровня присутствовали. Почему именно они? Кто-то составил список наиболее активных и верных лидеров и исполнителей, способных в случае обострения ситуации взять ситуацию под контроль? Или какие-либо другие соображения? Чтобы понять это, у меня просто не хватает информации. Но ясно одно – противник просчитывает тот бардак, который начнется в Центральном комитете ВКП(б) после ликвидации вождя и на что-то рассчитывает. Интересно, на что и на кого? И получим ли мы ответы на этот вопрос?

– Что мне делать с этим? – Шахтер ткнул пальцем в фотографии.

– Для начала – не исполнять ничего. Своих людей переводишь на казарменное положение. Чтобы из дома не вылезали. Приравняй отлучку с базы к дезертирству.

– Боитесь, что моему заместителю по его каналам продублируют приказ? – спросил Шахтер.

– Ты же сам говорил, что у этого твоего Попа есть независимый канал связи с центром.

– Я это учел. Уже сделано.

– Уверен, что твои бойцы тебе подчинятся?

– Подчинятся. Боевая обстановка. За невыполнение приказа я вправе ликвидировать бузотера.

– В общем, ложись на дно и из тины не вылезай. Обещаю, что мы вытащим тебя из этой ямы. Мы все контролируем.

– Все контролировать невозможно, – вздохнул Шахтер. – Иллюзия контроля многих до беды довела.

– Не будь пессимистом. Если сказал, что вытащу, значит, вытащу…

Выйдя с явки, я перешел на светофоре Ярославское шоссе. Недалеко от главного входа на Всесоюзную сельскохозяйственную выставку ждал мой белый лимузин, на этот раз без водителя.

Усевшись за руль, я повернул ключ зажигания, газанул, и двигатель в ответ радостно взревел. Прикрыл глаза на миг, ощущая, что засыпаю от переутомления. Встряхнулся и аккуратно тронул машину с места.

Сразу на Лубянку. Сейчас каждая секунда на вес золота. Объем работы огромен. Штаб операции «Корона» гудит, как улей.

Хуже всего, что стремительно расширялось число осведомленных лиц, пусть не обо всей операции, но хотя бы об отдельных деталях. Значит, растет угроза утечки информации. Но тут уже ничего не поделать. Впереди настоящая война с большим количеством задействованных фигур.

Нам выделили под штаб отдельное просторное помещение в главном здании на Лубянке. Там был широкий и длинный, как в Генеральном штабе, стол, а также несколько сейфов. У входа навытяжку стоял часовой.

Гудела привычная мне еще с Гражданской войны штабная суета. Усилиями Фадея, прирожденного штабиста и администратора, она приобретала вполне конкретные и весомые формы планов, порядка выдвижения, сигналов, взаимодействия.

Ситуация была накаленная. Работали мы сутки напролет. Я не представлял, что придется утрясти такое количество вопросов, притом в режиме особой секретности. Хорошо еще Плужников дал нам мандат на принятие практически любых решений и привлечение всех возможных сил и средств.

На просторном столе лежала схема, исполненная на ватманском листе большого формата. Квадратики, куда вписаны имена, клички, другие данные. Каждая клетка – это человек. Точнее – наш враг. Здесь были функционеры «Святой Державы». Но не они главная головная боль. Они под нашим контролем. Больше беспокоили активисты «Картеля». Все же немало мы их выявили. Страшно представить, что было бы, оставайся они неизвестными. Только в одной Москве это четыре боевые группы. И, скорее всего, каждая из них получила такие же задания, как и звено Шахтера.

Вообще, интересная у нас складывалась ситуация. Мы планировали выдвижение к Красноархангельску групп вооруженных террористов – как это сделать эффективнее и как лучше вывести их на рубеж атаки. И одновременно прорабатывали меры нейтрализации. Это все больше напоминало настольную игру с фишками и кубиками – из тех, которые ныне так любят маленькие дети. Только страсти кипели недетские.

С некоторым удовольствием я подчеркивал квадратики на ватмане красным карандашом. Это значило – объект подлежат задержанию или ликвидации в первую очередь. Эти боевики не жильцы. Мы их берем под плотный контроль. И как только будет дана отмашка на начало операции, мы их прихлопнем. Так что через некоторое время красные черточки превратятся в красные крестики, которые перечеркнут квадрат с именем и кличкой. Это будет означать, что объект нейтрализован.

Плохо, что мы не знали, где обитают две известные нам, но не локализованные боевые ячейки. А сколько еще неизвестных!

– Найдем всех, – заверил Фадей. – Время еще есть.

Но как раз время и поджимало.