Предложение джентльмена - Джулия Куин

Был месяц май, а это означало, что лондонский сезон в самом разгаре, что Араминта сейчас в городе и что худшего времени для того, чтобы приехать в Лондон, Софи выбрать не могла.

– Все очень плохо, - пробормотала она.

– Ты что-то сказала? - вскинул голову Бенедикт.

– Только то, что вы очень плохой человек, - заявила Софи, упрямо скрестив руки на груди.

Бенедикт хмыкнул. Софи это предвидела, однако ухмылка тем не менее ей не понравилась.

Отодвинув в сторону занавеску, Бенедикт выглянул в окно и объявил:

– Уже почти приехали.

Он сообщил Софи, что везет ее прямо в дом своей матери. Софи помнила этот огромный особняк на Гросвенор-сквер так отчетливо, словно была там не два года назад, а лишь вчера. И просторный танцевальный зал, освещенный сотнями висевших на стенах канделябров с самыми настоящими восковыми свечами. И комнаты поменьше, отделанные в стиле Адама, с изящными потолками и пастельными стенами.

В мечтах она всегда представляла себя в этом доме. Софи знала, что Бенедикт второй сын, а посему никак не может унаследовать его, что глупо мечтать о том, чего никогда не будет… Но разве можно это запретить? Если бы Софи захотела, она могла бы мечтать и о Кенсингтонском дворце. Ради Бога, это ее дело. Вот только внутреннего убранства Кенсингтонского дворца она никогда не видела и вряд ли увидит, с насмешливой улыбкой подумала Софи.

– Чему это ты улыбаешься? - спросил Бенедикт. Даже не удосужившись взглянуть в его сторону, Софи ответила:

– Прикидываю, как получше вас убить.

Он усмехнулся. Софи без труда об этом догадалась, хотя и не смотрела в его сторону, и тотчас же разозлилась сама на себя за то, что настолько хорошо его чувствует. Впрочем, у нее было подозрение, что и для Бенедикта все ее мысли и чувства не тайна.

– Я очень рад, - проговорил он.

– Чему именно вы радуетесь? - спросила Софи, наконец-то оторвавшись от созерцания нижнего края шторки, на которую смотрела уже, казалось, целую вечность.

– Тому, что ты решила меня убить, - насмешливо бросил Бенедикт. - Тебе ведь эта процедура доставит удовольствие, вот я и радуюсь за тебя.

Софи потеряла дар речи.

– Да вы просто сумасшедший! - наконец прошептала она.

– Очень может быть. - Небрежно пожав плечами, Бенедикт откинулся на спинку сиденья и закинул ноги на противоположную скамью. - В конце концов, я ведь тебя увез с собой, что, по-моему, можно расценить как самый ненормальный поступок, который я когда-либо совершал.

– Вы можете меня сейчас и отпустить, - заметила Софи, понимая, что он никогда этого не сделает.

– Здесь? В Лондоне? Где на тебя в любой момент могут напасть разбойники? Это был бы самый безумный поступок, ты не находишь?

– Вряд ли его можно сравнить с моим похищением против моей воли!

– Я вовсе тебя не похищал, - проговорил Бенедикт, лениво рассматривая ногти. - Я тебя шантажировал. А это совершенно разные вещи.

Ответить Софи не успела: карета остановилась.

В последний раз откинув занавеску, Бенедикт изрек:

– Ну, вот мы и приехали.

Софи стала ждать, когда он выйдет из кареты, подойдет к ее дверце и поможет ей выйти. Можно проигнорировать его протянутую руку, самостоятельно спрыгнуть на обочину, но до земли было высоко, и ей вовсе не хотелось выставлять себя на посмешище, приземлившись в канаву. Заманчиво, конечно, оскорбить Бенедикта, но не ценой вывихнутой ноги.

Вздохнув, Софи оперлась на его руку.

– Весьма предусмотрительно с твоей стороны, - прошептал Бенедикт.

Софи вздернула подбородок. Откуда он знает, о чем она думает?

– Я почти всегда знаю, о чем ты думаешь, - проговорил Бенедикт, словно отвечая на ее мысли. И в этот момент Софи прыгнула.

– Осторожнее! - крикнул Бенедикт, ловко подхватив ее у самой земли.

Подержав Софи на несколько секунд дольше, чем это было необходимо, Бенедикт поставил ее на тротуар. Софи стиснула зубы, с трудом удерживаясь от колкого замечания.

– Такое впечатление, что ты сейчас лопнешь от злости, - бросил Бенедикт, насмешливо улыбаясь.

– Не дождетесь! - процедила Софи сквозь зубы. Бенедикт, негодник этакий, весело расхохотался.

– Ну пошли, представлю тебя своей маме. Думаю, у нее найдется для тебя какая-нибудь работа.

– А может, у нее все места заняты? - выдвинула предположение Софи.

Бенедикт пожал плечами:

– Она меня любит и наверняка что-нибудь для тебя найдет.

– Но учтите, любовницей вашей я не буду, - заявила Софи, решив, что не сделает ни шагу, пока в очередной раз не скажет этого Бенедикту.

Ласково глядя на нее, Бенедикт проговорил:

– Ты мне это уже говорила.

– Я хочу, чтобы вы знали: ваш план не сработает.

– А у меня есть план? - невинным голосом осведомился Бенедикт.

– Конечно, - отозвалась Софи. - Вы собираетесь взять меня измором в надежде, что я в конце концов не выдержу и сдамся…

– Ну что ты, я об этом и не мечтаю!

– Думаю, вы мечтаете о гораздо большем, - пробормотала Софи себе под нос.

Однако Бенедикт, похоже, ее услышал, потому что хмыкнул. Софи сердито скрестила руки на груди, да так и осталась стоять в этой дурацкой, позе посреди тротуара на всеобщее обозрение. Впрочем, она понимала, что вряд ли кто-то обратит внимание на какую-то бедно одетую служанку, застывшую рядом с каретой с мрачным выражением лица. Откровенно говоря, она считала себя вправе сердиться на Бенедикта. Привез ее в Лондон, собирается просить свою мать найти для нее место горничной… Да кто его об этом просил?

– Мы можем простоять так весь день, - насмешливо бросил Бенедикт.

Софи окинула его гневным взглядом и только сейчас заметила, что они стоят не на Гросвенор-сквер. То, что в Мейфэре, - это точно, но не перед тем домом, куда она ездила на бал-маскарад, а перед совершенно другим.

– Это и есть Бриджертон-Хаус? - спросила она. Бенедикт удивленно вскинул брови.

– А откуда ты знаешь, что мой дом называется Бриджертон-Хаусом?

– Вы сами об этом говорили.

К счастью, это была чистая правда. Несколько раз во время их разговоров Бенедикт упоминал и о Бриджертон-Хаусе, и об Обри-Холле - загородном доме Бриджертонов.

– А… - Похоже, Бенедикта удовлетворил ее ответ. - Нет, это не Бриджертон-Хаус. Моя мать переехала почти два года назад. Последний раз она устроила в нем бал-маскарад, после чего уехала жить к моему брату, который женился. Она всегда говорила, что уедет из Бриджертон-Хауса, как только он женится и заведет свою семью. А спустя примерно месяц после ее приезда у него родился первенец.