Рыжая - Ана Ховская

Я подошла к зеркалу и аккуратно сняла гелевую пленку с руки. На коже виднелся свежий шрам, но полностью затянувшийся. Я перевела взгляд на свои глаза и замерла. Я не узнавала себя.

«У меня всегда была отличная память… Но почему я не помню того, что произошло в шаттле хомони? О моем присутствии в нем никто уже не узнает. Система очистки удалила все органические следы моего присутствия, если я их оставила… Но, фактически, это я убила его… Позволила истечь кровью…»– от этого осознания стало жутко.

Бесцельно побродив по комнате, я села на пол и закрыла глаза.

«Он бы все равно умер: раны на коже сильно кровоточили. Вряд ли его можно было вылечить… А я и не должна была его спасать! Его наказала Вселенная. Старый больной хомони… Только бы он меня ничем не заразил…»

Открыв глаза, я глубоко вдохнула и отключилась от всего.

Сегодня я не прилегла ни на минутку. Остаток дня и всю ночь просидела над визором, изучая новые сложные алгоритмы, которые прислал Тадеско Дворжак. Он всегда делился новинками, сам не был программистом, но многому учился и умел доставать нужную информацию. После ночных кошмаров, которые теперь не оставляли меня, это отвлекало, наполняло энергией.

* * *

Утром поднялась из-за стола. Умылась. Оделась. Выкинула мусор. Приготовила завтрак… Холодная пустота в голове и в груди сосредотачивали.

Игнат проспал, выпил только сока и уехал на смену. Отец хмуро перебирал вилкой остатки завтрака на тарелке и искоса следил за мной. Я быстро доела и убрала посуду в мойку.

– Куда собралась?– недовольно проворчал отец.

– Меня вызвали на регулярное обследование в медцентр.

– Что они там все обследуют?– проворчал он.– А почему раньше дня рождения на целый фазис?

– Я не знаю.

– Потом чтобы сразу домой… Нужно разнести заказы…

Со всей притворной покорностью я повернулась к нему и, не глядя в глаза, ровно проговорила:

– Я больше не буду работать у тебя курьером.

– Что?!– вскинул руки он, что вилка отлетела на край стола.

– Я больше не буду работать у тебя курьером,– с той же интонацией терпеливо повторила я и мельком посмотрела на него.

– Это почему?– возмущенно поднялся он, но, видно, вспомнив, что скрывает, присел и недовольно фыркнул:– На шее будешь сидеть? Ищи работу, потому что я тебе карманных кредитов больше не дам.

– С сегодняшнего дня я стажируюсь в лаборатории при колледже. Я получила назначение от научного совета…

– Назначение?

Я очень надеялась, что он не потребует его предъявить, а для этого расстроенно добавила:

– Я не прошла собеседование на стажировку на КНИС, но предложили эту работу…

Отец был очень рассержен, но, похоже, его удовлетворила новость об отказе научного совета.

– Иди, работай. И в конце концов, ты должна оправдать три года вложений в тебя,– бросил тот и отодвинул свою тарелку.

«Унижений, ты хотел сказать?»

– И какой из тебя микробиолог?– уже тише проворчал себе под нос.

– Чаю заварить?– покорно кивнув, спросила я.

– Что глупости спрашиваешь? Забыла, что делать?

«Я ничего не забыла… И я отличный микробиолог, папочка!»– спокойно взяла чашку, термокапсулу для заварки травяного настоя и скрупулезно стала отбирать каждую травинку из пучка недавно сорванных растений. Всё строго по рецепту…

* * *

И действительно, я больше не распылялась на слова. Только холодные расчетливые шаги…

Через фазис Игнат разнес полкомнаты из-за того, что его заявку на участие в торгах за Джаду Бер Хезсо отклонили без каких-либо объяснений. Комиссия имела на это право.

Отец от злости, что придется покупать новую мебель, устроил тому выволочку… Потом они долго орали друг на друга на русском, непереводимыми для меня словами, и отец, наконец, сдался и ушел к себе. А я сидела на подоконнике в полной темноте и улыбалась отражению в окне.

Джаду выиграл китаец – Чин Ли, о чем он по-дружески поделился со мной в то же утро. Это был маленький подарок на мое завтрашнее двадцатилетие, и я заранее отпраздновала его глазированной булочкой и фруктовым коктейлем в торговом центре Тоусэла у витрины с потрясающими платьями из микерского шелка.

«Интересно, какое платье принесет завтра курьер? Уж это платье у меня никто не отберет! Когда-нибудь их будет столько, сколько захочу!»– подумала я и, мечтательно улыбаясь, повернулась к выходу из центра… и замерла.

Передо мной стояла высокая женщина. Иссиня-черные волосы, идеальными волнами лежащие на ее плечах, резко контрастировали со светло-бежевым брючным костюмом и приковывали взгляд к безупречным чертам лица…

Хомони!

Отступив назад, я стиснула леденеющие пальцы в кулаки и, сжав зубы, попыталась обойти ее справа. Но женщина едва заметно склонила голову, чем сразу дала понять, что она настаивает на моем присутствии.

Я сглотнула, но не обмолвилась ни словом, соблюдая кодекс. Однако бросила быстрый взгляд на ее темные глаза. И то, что женщина смотрела прямо на меня, означало, что ей нужна именно я.

– Здравствуй, Александра,– мелодичным голосом проговорила она.

Я недоуменно сдвинула брови.

Женщина намного старше меня, возможно, даже годилась в матери, но по лицу трудно угадать, сколько ей лет: хомони всегда выглядели гораздо моложе своего истинного возраста. Однако то, что она не просто хомони, но и высокого положения среди своих, видно сразу: осанка, взгляд, одежда – все подчеркивало в ней то, что разделяет нас.

На мгновение я пренебрежительно отстранилась. Они имели право на все, я – ни на что. Даже на такую малость, как внимание и уважение в своей семье… Но потом усмирила гнев и сухо проговорила:

– Меня зовут Саша… И мы с вами не знакомы…

– И не должны быть знакомы,– снисходительно улыбнулась хомони.– Тебя действительно зовут Саша… Так записано в истории гражданина, но мать назвала тебя Александрой в честь твоего отца.

Внутри задрожало, но лед отступил.

– Вы снова ошиблись. Моего отца зовут Андрей,– настороженно возразила я.

Женщина сверкнула холодным взглядом, отвернулась, прошла несколько шагов, а затем оглянулась через плечо и поманила пальцем.

– Пойдем, выпьем чаю, я угощу тебя глазированной булочкой.

Волнение в груди нарастало. Я почувствовала, что появление этой хомони изменит мою жизнь. Только в какую сторону?

Я не посмела отказать и последовала за ней. Мы присели в пустой чайной напротив центра. Служащий без заказа принес две чашки чаю и булочки, а затем закрыл входные двери и оставил нас одних. Все это тоже не случайно.