Заложник ведьмы - Анетта Шульц

Фелан устроил Бренну на плече, он двинулся прочь. Ула шла рядом и не собиралась отставать.

— Пойдешь со мной? — спросил Фелан через сотню-другую шагов.

— Пока ты в лесу, я буду рядом, — ответила она. — Не хочешь?

И снова на лицо просилась улыбка.

— Очень хочу, — без утайки согласился он. — Но я беспокоюсь, что тебя могут увидеть охотники или кто-то из деревенских.

— Я тоже этого не хочу, поэтому буду таиться, когда потребуется.

План был хорош. Никто не увидит Улу, если она сама того не позволит.

Так и шли сквозь залитую туманом лесную чащу. Усталость давила на плечи пуще связанной Бренны. Силы были на исходе, и все же надо было доделать дело. Поскорее бы дойти до охотников да выпроводить их восвояси! Потом и отдохнуть можно будет. Только бы дойти.

Молочный туман не уходил из леса. Деревья появлялись из белесой дымки впереди и скрывались в ней же позади. Любой бы безнадежно заблудился в таком тумане. Никаких ориентиров, никакого направления. Даже неба не видать. Закат там или восход, не определишь при всем желании. Коли заплутал, так прощайся с жизнью.

Но Фелан не боялся.

Лес сам вел его. Потому он не удивился, когда все-таки дошел до полянки, со всех сторон окруженной волками. Там сбились в кучу уже безоружные охотники, все четверо. Двое из них молились Господу и просили защиты, другие же и вовсе забросили всякую надежду на спасение.

Улы рядом уже не было. Она растворилась в тумане, и Фелан даже не мог вспомнить, когда же именно это произошло. Пускай, так даже лучше.

Фелан прошел мимо напряженных волков, охраняющих поляну. Хвостатые не обратили на него ни малейшего внимания. Зато один из охотников поднялся на ноги и стал всматриваться. С Бренной на плече Фелан наверняка выглядел больше. Был ли вообще на человека похож?

— Кто идет? — спросил охотник, по голосу самый молодой из оставшейся четверки.

— Я иду, — отозвался Фелан.

Остальные тоже встрепенулись. Двое прекратили молиться, самый грузный тяжело встал, опираясь на собственные колени.

— Еретик что ль? — прогундосил он.

— Он самый, — отозвался Фелан и подошел к ним еще ближе. Теперь и они его видели.

Охотники всполошились и попытались схватиться за мечи, но тех уже не было в ножнах. Видать обронили где-то в лесу, пока бегали от волков.

— Держите вашу ведьму. — Фелан скинул Бренну к ногам одного из охотников. Тот с испугу попятился и наткнулся спиной на другого. — Забирайте ее и проваливайте вон из леса и из деревни.

— С чего это нам тебя слушаться? — возмутился гундосый.

— С того, что я убил Вильгельма. И вас могу убить, коли не послушаетесь.

Волки словно понимали каждое слово. И как только Фелан договорил, они зарычали и сузили круг, показывая охотникам оскаленные морды. Охотники прижались вплотную друг к другу, и только не дрожали, как напуганные зайцы.

— Думаешь, мы тебе поверим? — спросил самый молодой. Он поднабрался смелости и подошел на шаг ближе к Фелану. — Вильгельм самый сильный и опытный из нас.

— Был таковым, да, — не стал спорить Фелан. — И все же он мертв.

— Не может это быть правдой, — упирался один из трясущихся. — Еретики всегда врут.

Рык не стихал. Волки постепенно подходили к охотникам все ближе. Те лишь сильнее тряслись, понимая безнадежность своего положения. И все же они продолжали упираться и обвинять Фелана во лжи.

— Берите уже Бренну и убирайтесь из леса, — не выдержал он. — И старика Гейрта не троньте. Незачем его теперь убивать, раз Вильгельм сам преставился.

Охотники замолчали и внимательно смотрели на него. В конце концов гундосый согласился.

— А со второй ведьмой как? — спросил молодой. — По закону ее тоже надобно забрать.

— Нет тут больше ведьм, — соврал Фелан. Он почувствовал, как от этой лжи напряглось все тело. Даже голос вышел слишком низким, чем-то похожим на Вильгельма.

Охотники разом вздрогнули и закивали, как болванчики. Того и гляди, головы поотрываются. Молодой охотник подошел еще ближе, закинул связанную Бренну себе на плечо и отошел обратно к своим товарищам.

— Добро, — выдохнул Фелан и расслабился. — А теперь вон. Волки вас выведут из тумана. А коли захотите какую пакость устроить… — Он замолк на пару мгновений, обводя охотников взглядом. Они сразу подскочили и наперебой начали обещать, что сразу пойдут прочь от деревни. Фелан подытожил. — Топайте.

Половина стаи осталась рядом с ним, а остальные разбрелись меж деревьев. Пара волков повела охотников к деревне. Вскоре они растворились в молочном мареве. Усталость навалилась с новой силой. Ее тяжестью гнуло к земле. Хотелось лечь на том же месте и заснуть глубоким сном.

Но где-то там, в лесной чаще была Ула. И сильнее, чем к земле, его тянуло к ней. К жене.

И он пошел. Лес вновь вел его правильной тропой. Фелан чувствовал, что она впереди. Чувствовал так же четко, как и корни деревьев под ногами. Он шел, полагаясь на лес, потому как полагаться на себя уже не мог. Изможденный, он брел все дальше.

Из тумана выплыл домик Улы. Тот, к которому приросло старое дерево, заботливо раскинув свои ветви над крышей. Тот, откуда пахло травами и грибами. Тот, где сейчас никого не было. Но идти куда-то еще уже не было сил. Фелан завалился на лавку и закрыл глаза.

И когда он открыл их вновь, перед ним была Ула. Рядом.

Эпилог

Остаток лета и всю очень Фелан был счастлив. Он жил с Улой, как полагается жить мужу и жене. Она учила его заботиться о волчонке, выкармливать его, отмывать вместо матери. Он исправно исполнял свой долг, нянчился с ним не меньше, чем с ребенком, бегал вместе с ним, когда тот подрос. Фелан кусал волчонка в ответ, когда у того чесались клыки. И тогда волчонок получил свое имя — Клык. И подобные обоюдные кусания стали веселой игрой. Ула наблюдала и смеялась, но все же помогала нянчиться.

Общие дни, совместно проведенные ночи, — казалось, что таковой будет вся жизнь. Счастливая жизнь.

Но с первым снегом Ула исчезла.

Утром Фелан проснулся один. Ее не было ни в доме, ни в чаще. Он исходил весь лес вдоль и поперек. И к ночи он понял, что она пропала. Никто не мог ей угрожать, никто не смог бы ей навредить. А значит, она ушла сама.

Ула оставила его.

Он продолжал растить волчонка, и к весне то был уже вполне рослый волк. Он считал Фелана за родителя, да и сам Фелан к нему привязался. И Клык стал его другом. Хоть немного он