Дебри - Юлия Зайцева

Сразу после Полтавской победы (или поражения, кому как) по указу Карла XII в Москве был учреждён Фельдт-комиссариат, который занимался обустройством каролинов в России и был посредником между победителями и побеждёнными. Офицеров в плену содержала Швеция, а солдат – Россия. Но деньги поступали нерегулярно и не в полном объёме, и пленники влезали в долги, выписывая себе векселя через Фельдт-комиссариат.

Поначалу шведских пленных в основном направили работать на верфи – в Архангельск, Петербург, Воронеж, Азов, Казань и Астрахань. Но в ноябре 1710 года Турция, где укрылся Карл XII, объявила войну России, и верфи Дона и Волги оказались под угрозой. Шведов решили держать подальше от границ – в Сибири. Это было практично в духе Петра: в помощь русским осваивать дикие края отправили тысячи образованных европейцев, среди которых были администраторы, строители, оружейники и врачи.

Длинные караваны пленных потянулись на восток: в Вятку, Соликамск, Чердынь, Верхотурье, Тюмень, Тобольск, Берёзов, Сургут, Тару, Нарым, Томск, Енисейск, Туруханск, Иркутск, Якутск и Нерчинск. Каролинов в пути сопровождал караул – солдатская команда или отряд посадских жителей, которых поверстали воеводы. Караульные находились в таких же условиях, что и пленные. При переходах им давали на содержание по 2–3 деньги в день «кормовых», 2 копейки «прогонных» и полтора четверика муки в месяц. Денег часто не хватало, и отряды караульных и пленных в ожидании выплат сидели подолгу на одном месте без занятия и пропитания. Бывало, что пленные в пути погибали от холода, голода, несчастных случаев и болезней. Некоторые пытались бежать; их или убивали (что редко), или возвращали.

Больше прочих о шведах заботился князь Гагарин – глава Сибирского приказа и губернатор. Он сочувствовал каролинам, к тому же понимал, что в Сибири нет высшего света: если хочешь жить в цивилизованном окружении, то нужно самому импортировать его в Тобольск. Губернатор принуждал купцов давать деньги пленным на дорогу, подстёгивал даже своего тестя – вятского воеводу Траханиотова. Гагарин и сам подбирал пленных, когда ехал со свитой в Сибирь. К весне 1712 года в Тобольске собрались около 1200 каролинов, из них 800 – офицеры. То есть, при губернаторе Гагарине каждый десятый житель Тобольска был подневольным иностранцем.

Русские пришли в Сибирь не поохотиться, а построить дом и жить. Чтобы считать эту землю своей, нужно было не только заполучить её, но и отформатировать по своему образу и подобию. Завоёвывали Сибирь силой и храбростью, а под себя подгоняли верой и обрядами. Главным сибирским крестителем Пётр назначил митрополита Филофея Лещинского.

Но владыка оставил кафедру, затворившись в тюменском монастыре. Его преемник митрополит Иоанн был книжником и руководил митрополией, не покидая Софийского двора. Миссионерское дело, требующее разъездов, застопорилось. И Пётр поручил губернатору Гагарину уговорить Филофея вернуться к миссиям. Гагарин пообещал владыке всю необходимую помощь: «всяческими нужды изобилно удоволивши», – так пояснил в своей книге сподвижник Филофея Григорий Новицкий, ссыльный казачий полковник. «Благодатию свыше укрепляем», Филофей согласился. Ему было 60 лет.

12 июля 1712 года на тобольской пристани собралась толпа. У причала раскачивались два пузатых дощаника. Работники лихо подгоняли к сходням подводы, закатывали на борт бочки с порохом и заносили ящики с ружьями. Монахи втаскивали сундуки с походными алтарями и медными крестиками. Гагарин снабдил владыку снаряжением и провизией, подготовил подарки для инородцев и выдал две тысячи рублей. Для обережения миссии губернатор отрядил команду казаков. Филофея сопровождали монахи и полковник Новицкий, которому Гагарин поручил писать книгу о свершениях владыки.

Маршрут экспедиции был такой: Тобольск – Самарово – Атлымские юрты – Шеркальские юрты – Кодский монастырь – Берёзов, потом обратно. Владыка понимал сложность дела, поэтому решил действовать постепенно. В первый год миссионеры не стремились к массовому крещению, целью было «посеять семена»: объяснить суть веры и сжечь идолов. Остяки должны были увидеть, что их богов нет, а есть бездушные деревянные истуканы, которых можно уничтожить, и они не отомстят. Пускай инородцы перестанут бояться и подумают о материальных выгодах крещения. С новокрещенов снималась недоимки, а ясак вовсе не взимался в течение трёх лет. Былые преступления прощались. Каждый новокрещен получал рубаху с портами, кафтан, шапку, рукавицы и чирики (кожаную обувь). Князьцам дарили серебряные кресты, суконные кафтаны, сапоги и отрезы ткани. Мужчинам из казны выдавали полтора рубля, женщинам и мальчикам – рубль, девочкам – полтинник.

Зашиверская церковь в музее Академгородка

Экспедиция получилась непростой. Инородцы встречали миссионеров с недоверием, разбегались и прятались, а в убежищах, по преданию, их терзали странные страхи, не было спасения от гнуса, исчезли зверь и рыба – пропала пища, и остяки возвращались к миссии. Однако в 1712 году православие от Филофея приняли совсем немногие. В юртах близ Кодского монастыря владыка крестил князя Алачёва и тринадцать человек его рода, на реке Сосьве – семью обдорского князя Тайши Гындина и несколько других семей. Но в этом походе миссионеры спалили десятки истуканов и капищ.

В Самарово, в языческом Белогорье, остяки сами истребили своих богов. Здесь почитали Обского Старика – Отца Рыб; по легенде, он плавал в лодке по Оби и строгал палочку, стружки падали в воду и превращались в рыб, а рыбы собирались в косяки. На капище идол Старика сидел в священной лодке, он был облачён в красные одежды, имел рога, жестяной нос трубой и стеклянные глаза. Когда-то в подарок идолу остяки привезли на Белогорье легендарный панцирь Ермака. А сейчас сожгли Отца Рыб и его лодку.

В Атлымских юртах Филофея поджидал «чёрный шаман» Палемха. Он давно уже предсказал пришествие крестителя, сам начал нахваливать веру в Христа и отказался служить Медному Гусю, царю всех птиц. Остяки Атлыма встретили Филофея с радостью и привели миссионеров на святилище. Гусь сидел в большом гнезде из дорогих шкур и тканей. Остяки подожгли гнездо и расплавили идола в огромном костре. Однако Палемха увидел, что Гусь не сгорел, а вылетел из огня и пропал в дымном небе. Коварный Палемха посмеялся над русской верой и потом переметнулся обратно в язычество.

В Шеркальских юртах остяки тоже сожгли идолов – всех, кроме самого почитаемого истукана Мир-Суснэ-Хума с серебряным лицом. Мир-Суснэ-Хум каждый день на коне объезжал вселенную и охранял порядок. Его идола остяки унесли и спрятали на реке Конде. Но мудрый Филофей умел ждать.