Маленький мудрец - Борис Штейн

– Это – весь ваш штат?

Мы пожали плечами. Он зашевелился, заерзал в кресле, строя фразу. Наконец, выпалил:

– А у вас был еще лилипут…

– Да, – сказал Юрий Архипович. – Он болен. А откуда вам известно про лилипута? И вообще про нас?

Иван Никитич опять поерзал в своем кресле и проскрипел, что его дети учились в частной школе «Капитан».

– Учились? – уточнил я. – А теперь?

– Школа закрыта, вы же знаете. Проверки, следственные действия. Ваш лилипут…

– Его зовут Валерий Янович, – не выдержал я. Мне захотелось спросить, как бы реагировал наш собеседник, если бы его называли не Иваном Никитичем, а, скажем, Толстяком. Но я сдержался, разумеется. Перед нами сидел клиент, возможно – работодатель, и если он был в нас заинтересован, то мы в нем были заинтересованы не меньше. Тем более что он наверняка не хотел обидеть Валерия, просто не знал его имени.

– Да, конечно, Валерий Янович, я просто не знал его имени, – слова продирались сквозь его глотку вместе с покашливанием. Он даже покраснел от натуги.

– Хорошо, – дружелюбно сказал Юрий Архипович, – а что же вас привело к нам?

Словоговорение представляло для гостя такой адский труд, что я невольно стал прикидывать, чем же он (судя по всему – успешно) занимается в жизни. Без участия речевого аппарат. Наука? Искусство? Разве что без преподавания…

Иван Никитич между тем нашел в себе силы для дальнейших речей.

– Дело в том, что это мои дети от второго брака…

– Так. Ну и что?

– От первого брака у меня тоже остался сын.

– Бывает, – философски заметил Юрий Архипович.

– Он попал в беду? – догадался я.

– Его… его… убили!

Он сильно покраснел и вдруг на глазах стал стремительно бледнеть. Словно кровь, наподобие морской волны, прилила к толстым щекам и откатилась, как откатывается волна в отступающее море. Зрачки закатились под открытые веки, потом веки опустились, тело обмякло, голова упала на грудь.

– Воды! – заорал я и сам ринулся было на кухню. В этот момент раздался звонок.

Пришел доктор.

Участковый врач Игорь Павлович Филимонов был человеком опытным, решительным, не сильно, но регулярно пьющим. Он мгновенно оценил обстановку и, скинув синюю ватную куртку, без лишних слов принялся за дело. Вся наша команда оказалась у него в подчинении. В считанные минуты грузное тело Ивана Никитича было уложено на диван при уже расстегнутых пуговицах сорочки, сорванном лично доктором галстуке и спущенных для укола брюк с металлическим отливом. Нашатырь под нос, укол в ягодицу, и вот уже лицо нашего посетителя обрело признаки жизни, а доктор Филимонов присел возле него на край дивана и принялся с невозмутимым видом мерить давление. Он велел открыть форточку, и в комнате стало свежо и холодно. Измерив давление (высокое!), велел лежать не менее двух часов, а лучше всего – спать. Спать и спать хоть до утра. Нам же – не будить его ни в коем случае.

О-ля-ля!

После этого прошел в ванну, вымыл руки (Дюймовочка подала ему чистое полотенце) и спросил деловито:

– Ну-с, где больной?

И, не дожидаясь ответа, прошел в другую комнату. Увидев его, Валерий еле заметно улыбнулся и подозвал Дюймовочку.

– Доктору рюмку водки!

– Что ты, Валерик, не надо, – робко запротестовал Игорь Павлович.

Валерий сказал «надо», и Игорь Павлович легко уступил.

Дюймовочка принесла, он выпил, отказавшись от бутерброда.

Осмотрев Валерия, Игорь Павлович сказал: «Пневмония, – и еще сказал: – Госпитализация», – и принялся выписывать направление в больницу.

Валерий поманил меня к себе и, когда я наклонился, спросил:

– В какое отделение?

Я, как говорят политические комментаторы, озвучил вопрос, то есть повторил громким голосом. И на некоторое время стал переводчиком с тихого на громкий.

– В терапию, – ответил доктор Филимонов.

– Во взрослое отделение или в детское? – спросил (через меня) Валерий.

– Во взрослое. Ты же, Валерик, взрослый человек.

– В цирке нас осматривал педиатр. Наши внутренние органы – детские.

– Так что – в детское? – засомневался доктор.

– Ни в какое, – сказал Валерий. – Дома полежу. Я доверяю только Игорю Павловичу. Он знает, где я взрослый, а где – ребенок.

– Валерик, Валерик, – сказал Игорь Павлович. – Я тронут. Хорошо, я выпишу рецепты и процедуры несложные: горчичники, банки. И номер моего мобильного. Не оставляйте его без присмотра (это уже мне и Дюймовочке). Я опасаюсь ангины и отека горла. При ухудшении дыхания вызывайте меня.

– Странно, – сказал я, подавая доктору Филимонову его синий ватник, – Валерий крепкий и закаленный парень. С чего бы он? И не сказать, чтобы где-то ноги промочил или что-нибудь в этом роде…

– Мне кажется, – сказал опытный участковый врач, что болезнь возникла на фоне сильного нервного напряжения. Так что старайтесь не напрягать его нервы.

Доктор ушел, а я с рецептами отправился в аптеку. Наше сыскное отделение в одночасье превратилось в медпункт со стационаром – неисповедимы пути Господни!

Недалеко от нашего подъезда снег заносил иномарку (кажется, это была «Ауди А-8») с сидящим внутри водителем. Он дремал, откинувшись на сиденье. Сиденье было отодвинуто назад, спинка отклонена. Для удобства. Я постучал в водительское окошко. Водитель, пожилой человек в кожаной куртке, из-под которой виднелись воротник кремовой сорочки и толстый узел бордового галстука, чуть опустил стекло:

– Чего тебе?

– Снегом занесет – кто тебя откапывать будет? Дворник?

Он нехотя вылез на природу, прихватив фирменную сметку, и принялся счищать снег с автомобиля.

– Кулибина ждешь?

– Ну.

– Он у нас.

– Понятно. Чего долго?

– У него обморок. Сейчас лежит. У нас доктор как раз оказался. Сделал укол. Сейчас спит твой Кулибин.

– Господи, – сказал водитель, – у него же сына убили.

– Это он успел сообщить.

– Я пойду, приведу его!

– Ни в коем случае. Доктор вколол ему что-то, со снотворным, наверное, два часа не велел будить.

– А откуда я знаю, что ты не врешь, парень? Пойдем, покажи мне его. Увижу, что спит, буду ждать, сколько надо.

Робости в нем не наблюдалось. Предполагая нехорошее, готов был ринуться в незнакомую квартиру. Я подумал, что водитель – не единственная должность, которую он исполнял при Кулибине.

– Вот что. Я сейчас спешу в аптеку за лекарствами. У нас там… еще один больной. Доктора к нему и вызывали.