Учись слушать. Серфинг на радиоволне - Марина Москвина

Меня интересуют чудеса этой жизни. В их непередаваемости. В зримом и незримом. Таинственные человеческие существа, которые становятся источником мощных потоков иррационального.

Был такой клоун Грок, в 1957 году в Мюнхене вышли его воспоминания, «мемуары короля клоунов», под названием «Das ist unmöglich» – «Невозможно».

Клоун хочет поиграть на рояле – но стул и рояль в разных концах сцены. Что делать? Казалось бы – пододвинуть стул к роялю и играть. Но Грок после мучительных раздумий, ценой невероятных усилий, наконец придвигает рояль к стулу.

Вместо того чтобы поднять и надеть упавший цилиндр, он проделывает причудливый путь скатившегося с головы цилиндра.

Когда партнер предлагал ему более простой выход из положения, Грок всякий раз недоверчиво спрашивал – возможно ли это?

В нескольких университетах мира клоуну Гроку присвоили звание доктора философии.

– Мне семьдесят четыре года, – говорил просветленный учитель Нисаргадатта Махарадж, – однако я чувствую себя как младенец. Несмотря на внешние изменения, я ребенок – это мое истинное Я».

– Вернитесь в чистое бытие, – зовет Нисаргадатта Махарадж, – в незамутненное «Я ЕСТЬ», до того как оно стало «я есть это» или «я есть то». Отбросьте свои ложные отождествления. Я говорю вам – вы божественны! Сфокусируйтесь на чистом бытии, и вскоре покой, радость и любовь станут вашим естественным состоянием.

Такой была актриса Джульетта Мазина, такими были ее Джельсомина и Кабирия из фильмов Федерико Феллини.

В межцарствии, между мирами – враждебным и до потерянности нежным – жила рядом с нами гениальная артистка Рина Васильевна Зеленая.

Рина Зеленая была национальным кумиром, ее боготворили все – от академика до распоследнего забулдыги.

Как я осмелилась ей позвонить, не понимаю! Восьмидесятилетней актрисе! И зазывать не на главную роль в какой-нибудь высокохудожественный фильм, чего она так всегда ждала. А всего-навсего в утреннюю детскую телепередачу «Будильник»!

– Здравствуйте, Рина Васильевна, – радостно сказала я. – Как ваше здоровье, как ваше настроение, не согласились бы вы принять участие в нашей передаче?

– Здоровья у меня никогда не было, настроение плохое и лучше не будет, – ворчливо ответила она.

Казалось, разговор окончен. И вдруг слышу – спасительное:

– …А что я должна делать?

– Ну, что-нибудь расскажете веселое и споете, – предложила я, по неопытности наступая прямо на хвост тигру.

– Никогда и ничего такого веселого в моей жизни не было! – воскликнула она возмущенно. – И до каких, интересно, пор мне самой себе все выдумывать? Сколько ни танцую, пою, говорю – все придумываю сама себе! Я Геннадия Гладкова с 1902 года прошу, чтобы мне песню написал. Ему в одно ухо влетает, в другое вылетает. Кто еще будет в передаче?

– Юрий Энтин.

– Энтот Энтин Очень Энтиллигентен, – с выражением продекламировала Рина Зеленая. И быстро добавила: – Это не мое. Можете ему передать, но не ссылайтесь на меня. Скажите энтому Энтину, чтобы сочинил для Рины песню. Или, может, у него уже есть какая-нибудь – завалящая?.. ЧТОБ ЕЕ НАЗАВТРА ПЕЛИ ВСЕ?

Рина Зеленая знала, у кого спрашивать песен. Мало кому удавалось покрыть себя столь неувядаемой славой, как Юрию Энтину и Геннадию Гладкову со своими «Бременскими музыкантами», где Олег Анофриев распевал на все голоса недетским тембром: «А кто увидит нас – тот сразу ахнет! И для кого-то жареным запахнет. А кое-что за пазухой мы держим… К нам не подходи-и, к нам не подходи-и-и – а то зарежем!!! Мы раз-бо-бо-разбой-ни-ки, разбойники, разбойники!..» Тираж этой поистине революционной пластинки в фирме «Мелодия» мигом вырос до десятков миллионов – и это не предел для «Бременских музыкантов».

Звоню Энтину в самом благодушном настроении, уверенная, что Юрий Сергеевич отнесется к нам с пониманием. До того момента я не была с ним знакома, но мне рассказывала сокурсница, преданная поклонница Андрея Миронова, как Юрий Энтин сочинял песню «Вжик-вжик-вжик, уноси готовенького». Это был гениальный момент, ради которого мы готовы были ехать через всю Москву, сто раз смотреть кинофильм «Достояние республики» и шепотом подпевать Маркизу – Миронову, блаженно шевеля губами:

Сначала Маркиз не пришел в восторг от этой песни (мы так и звали между собой Андрея Миронова – Маркиз), несмотря на выигрышные слова:

Казалось бы, апофеоз.

Но Маркизу чего-то не хватало. О чем он прямо заявил Юрию Энтину:

– Вы, наверное, не дочитали сценарий до конца. Мой герой кончает жизнь трагически.

Ни слова не говоря, как гласит легенда, Энтин удалился на кухню и сочинил последнюю строфу:

Миронов обнял его.

Так же, я думала, Юрий Сергеевич кинется со всех ног выполнять просьбу Рины Зеленой. Но он вскричал:

– Для Рины? Ни за что!

– Как? – я страшно удивилась.

В кинофильме «Золотой ключик» Рина сыграла трехсотлетнюю черепаху Тортиллу. Она должна была восседать в кресле – якобы на огромном листе кувшинки, а на самом деле на резиновой камере от колеса МАЗа. Вода – пять градусов, колесо крутится, качается, кресло с берега подтягивают на веревке, вокруг лягушки…

– И вы хотите, чтобы я туда поперлась? – не без сарказма спрашивала Рина режиссера.

Глядь, а она уже не только плывет по болоту на колесе, но и поет песню на слова Энтина.

– Когда по радио диктор на полном серьезе объявляет: «Романс Тортиллы. Исполняет Рина Зеленая», я себя чувствую тенором Большого театра, – говорила Рина Васильевна.