Миссис Кеннеди и я - Клинт Хилл

Я знал, что прошу у нее многого и ей это совсем не нравится, но иного варианта на горизонте не предвиделось. Конечно, можно было провести все каникулы, не высовывая носа за пределы виллы…

– По моему мнению, миссис Кеннеди, стоит дать им то, что они хотят. По-другому они не отстанут.

Это не рассеяло ее сомнения. Она с мольбой посмотрела на меня.

– Разве вы не можете просто взять их всех и отправить куда-нибудь подальше?

Я хотел рассмеяться, но она была совершенно серьезна.

– К сожалению, миссис Кеннеди, они точно так же имеют право находиться здесь, как и вы, так как это не частная собственность.

Я понимал, что президент Кеннеди не обрадуется тому, что его жена позировала перед камерами в купальнике. Но все же лучше так, чем если бы в газетах появились неудачные фото миссис Кеннеди с самых невыгодных ракурсов. Это было бы еще более неприятно, а то и вовсе унизительно.

– Хорошо. Если вы считаете, что это сработает, я согласна провести короткую фотосессию.

– Благодарю вас, миссис Кеннеди, – ответил я. – Я все организую, и мы постараемся разделаться с этим как можно скорее.

Немного погодя миссис Кеннеди уже позировала на месте высадки прямо под плакатом «Добро пожаловать, Жаклин!», который местные жители вывесили на скалах. Фотографам сегодня повезло: она вежливо с ними общалась, а когда они попросили снять ее вместе с детьми и Ли, согласилась даже на это. Агент Рандл тоже попал в кадр и позировал в своем купальном костюме вместе с миссис Кеннеди, детьми, Бенно Грациани и смотрителем пляжного домика.

На следующий день, надеясь, что фотографы не будут больше их беспокоить, миссис Кеннеди решила покататься на водных лыжах.

– Только мы с Кэролайн, – сказала она.

Указывая на лыжи и воду, я пытался объяснить нашему итальянскому рулевому, что нам нужно. Я говорил по-английски, старательно копируя итальянский акцент в надежде, что он узнает хоть какие-то слова. Миссис Кеннеди сгибалась пополам со смеху, а мы все активнее размахивали руками, пытаясь объясниться друг с другом. Наконец она попросту перевела мои слова, и мы отправились в путь.

Полиция ограничила участок моря вокруг пляжного домика, чтобы другие лодки не стали помехой. Кроме того, еще несколько агентов секретной службы погрузились в другую лодку для сопровождения. Это все само по себе привлекало много внимания, и вскоре движение авто на холмистой дороге с видом на залив замедлилось до совершенно неприличных скоростей. Все пытались рассмотреть, что же происходит на воде. Я остался на посту на заднем борту «Претекста», миссис Кеннеди в черном слитном купальнике легко встала на лыжи. Она каталась взад и вперед по морской глади, крепко натягивая веревку, отклоняясь назад и явно наслаждаясь возможностью полностью отдаться спорту, а зрители на берегу свистели и кричали.

Не желая поощрять толпу, она их просто игнорировала. Сделав несколько кругов, она отпустила веревку и опустилась в воду. Мы подъехали, чтобы подобрать ее, но вместо того, чтобы забраться на борт, она посмотрела на Кэролайн.

– Не хочешь прокатиться со мной? – спросила она.

– Да! Да! – запищала Кэролайн.

О боже.

– Миссис Кеннеди, я не уверен, что это хорошая идея. Как вы собираетесь это делать?

– Мистер Хилл, не беспокойтесь, она умеет стоять на лыжах. Передайте мне другую пару.

Я знал, что отговорить ее от этой затеи у меня не получится, поэтому показал агентам на другой лодке, что Кэролайн тоже будет кататься. Девчушка прекрасно плавала и с легкостью держалась на воде, несмотря на легкую волну, пока рулевой аккуратно отводил катер, чтобы натянуть веревку. Миссис Кеннеди поставила Кэролайн перед собой на лыжи и, согнув колени, слегка наклонилась вперед, чтобы девочка могла взяться за рукоять троса.

– Готовы? – крикнул я, когда веревка хорошо натянулась.

– Готовы! – прокричала в ответ миссис Кеннеди.

Капитан переключил передачу, и лодка рванула вперед. Миссис Кеннеди выскочила из воды вместе с Кэролайн, стоящей на лыжах. Картинка была шикарная, и фотографы чуть не умерли от восторга.

Однако воднолыжный дуэт не просуществовал и пары секунд: почти сразу же они наткнулись на небольшую волну и упали в воду. Девочка не горела желанием повторять попытку, но и назад на лодку забираться тоже не хотела.

– Я хочу доплыть до берега сама, мам, – объявила она.

Не желая подавлять энтузиазм дочери, миссис Кеннеди согласилась отпустить ее, но только при условии, что плыть она будет в надувном круге и в сопровождении агента.

Я замахал в сторону второго судна и крикнул:

– Кэролайн хочет поплыть обратно!

Агент Пол Лэндис незамедлительно прыгнул в воду и поплыл с девочкой обратно к берегу, а ее мама решила еще немного покататься на лыжах. Конечно же, один из фотографов с телеобъективом запечатлел жену и дочь президента в прыжке, и утром они оказались на первых полосах газет во всем мире. Это вызвало некоторый резонанс, особенно в Великобритании, где одна из лондонских газет поместила над фото заголовок:

Статья утверждала, что матери всего мира были в ужасе от фотографии. «Водные лыжи опасны даже для взрослых, а ставить на них четырехлетнего ребенка – полное сумасшествие».

Я знал, как уверенно миссис Кеннеди стоит на лыжах и как хорошо плавает Кэролайн, поэтому не видел в этом никакой опасности. Так же как президент пытался передать дочери свою любовь к парусному спорту, ее мать пыталась показать девочке прелесть своего любимого занятия. Тем не менее у меня было ощущение, что вскоре после случившегося миссис Кеннеди получила строгий выговор от своего мужа телеграммой или по телефону. Кэролайн, по крайней мере, больше не высказывала желания кататься с мамой на лыжах.

У нас вошло в привычку приезжать в пляжный домик к десяти часам утра, немного плавать в море перед ланчем, а затем предаваться веселью на берегу или на лодке. Когда миссис Кеннеди находилась на пляже, за ней следил смотритель-итальянец со своей женой. Супруги средних лет обожали детей и были рады сделать все, что угодно, для своих знаменитых гостей.

Женщина каждый день готовила ланч, а смотритель передавал игрушки, полотенца и даже детей вверх и вниз по ступенькам.

Однажды, когда я стоял на причале, ко мне подошел смотритель, держа в руках большую миску.

– Бонжорно[16]! – сказал он с широкой улыбкой.

– Бонжорно! – поприветствовал я его в ответ.

На этом возможности нашего общения исчерпывались, поэтому я просто улыбнулся и стал ждать его дальнейших действий. Смотритель опустился на колени и уставился в воду. Резко выбросив правую руку вперед, вытащил ее обратно он с маленьким кальмаром в кулаке. Мама мия! Неужели он только что это сделал? Он быстро сунул голову кальмара в рот, откусил ее и выплюнул. Я не мог в это поверить! Никогда в своей жизни я не видел подобного. Обезглавленного кальмара он положил в миску, а сам повторил процедуру раз пять или шесть. Он поднял на меня взгляд, сказал что-то на итальянском, широко улыбаясь, взял миску и зашагал обратно по лестнице.