Как ограбить швейцарский банк - Андреа Фациоли

– Ah, merde, mais t'es fou?

– Мы здесь, чтобы…

– Вы держите ее под замком, даже не знаю – где, и я хочу знать, как она, и мне не надо, чтобы какой-то жлоб указывал мне здесь, что я должен и что не должен… О чем хочу, о том и говорю!

Контини встал, жестом призывая спорщиков сохранять спокойствие.

– Давайте попробуем без ссор.

Элтон смерил взглядом Сальвиати и произнес:

– Если Марелли ей не скажет, Лина не будет знать про дату.

– Постараюсь приободрять ее, – сказал Маттео. Сальвиати промолчал. Снова взял слово Контини.

– Марелли, вы можете поручиться, что не оставили следов? Через ваше имя они могут выйти на Тичино и, может быть, на Форстера, а потом и на нас.

– Это невозможно, – заверил Маттео.

– А почему тогда отложили доставку денег? – спросил Контини.

– Возможно, нашли следы моих первых запросов на доступ. В компьютерах в худшем случае отразилось, что кто-то просматривал список клиентов Коллера.

– А это разве не основание для подозрений?

– Это могла быть простая рутинная проверка.

– Негласная проверка.

– Такое бывает. Но важной информации в компьютерах нет. В private hanking все происходит, как сто лет назад: у каждого свое расписание, встречаются всегда лично, за обедом или за партией в теннис, чтобы…

– Хорошо, – не отставал от него Контини. – А ты говорил с кем-нибудь?

– Они все бывшие работники банка. И я никогда не задавал прямых вопросов. Словечко тут, словечко там. Офисная болтовня. Нет, по-моему, у них неопределенные подозрения, а поскольку речь идет о многомиллионной сумме, они должны были держать ухо востро.

– Будем надеяться, что это так, – сказал Сальвиати. – Нельзя отрицать, что доля риска тут есть.

Маттео не ответил. Ему нечего было возразить. Риск существовал, и это знали все, но они были обязаны на него идти.

– Хорошо, – сказал Элтон. – Мне кажется, мы прояснили ситуацию.

Маттео прочистил горло. Пришло время давать зацепку.

– На самом деле у меня есть еще одна просьба.

– У меня тоже, – подхватил Сальвиати. – Я хочу знать, где Лина, как она, как вы с ней обращаетесь. Я хочу знать…

– Мне кажется очевидным, – прервал его Элтон, – что мы не можем сообщить вам, где Лина. Что же до остального…

Он как-то неопределенно кивнул в сторону Маттео.

Это был последний шанс. И Маттео следовало сыграть свою партию чисто. Перед ним, за письменным столом, сидели Элтон и Контини. Будто два полицейских. Один крупный, как шкаф, другой худой. Добрый мент и злой мент.

– Что же до остального, – сказал он, – могу вас заверить, что Лина чувствует себя нормально.

– По телефону мне не показалось, что она в отличной форме, – сказал Сальвиати.

Маттео повернулся к нему. Сальвиати сидел слева от него, как третий мент, попавший сюда случайно.

– Она чувствует себя нормально, но хотела бы быть свободной, – Маттео снова прочистил горло, привлекая внимание Контини и Сальвиати. – В долине Бавона мы углубили знакомство, и она мне призналась, что ее очень огорчает эта ситуация.

Элтон посмотрел на него предостерегающе.

– В общем, я говорил, ей надоело сидеть в тюрьме, – поспешил добавить Маттео. – Да и мне надоело, но мы не теряем надежды и… больше не пытались бежать, так?

– Так, – буркнул Элтон, буравя его глазами. Маттео выбрал тон нахальный, ироничный, стараясь сбить его с толка.

– А к тому же у нас есть наш Элтон, который с нами нянчится и скрашивает наше заточение… и так будет до декабря, долгое предстоит путешествие, правда, Элтон? – Он поглядел на Элтона, ища подтверждения своих слов. Маттео заметил, что его конвоир растерян, и воспользовался минутной несобранностью Элтона, чтобы нанести удар. – И теперь, когда мы вернулись к началу, когда мы должны ждать…

– Что это ты говоришь? – насторожился Элтон. Но главное было сделано.

– Теперь, когда мы там, где все должно было еще произойти, теперь, когда нас держат в плену в…

– Э, э!

Элтон вскочил и хотел уже броситься на него. Маттео прикрылся рукой и продолжил все тем же издевательским тоном:

– О, бедный я, бедный… уж не наговорил ли лишнего?

– Но что это ты задумал?

– Извини, я не собирался… ничего я не сказал… – Маттео говорил быстро, нагромождая слова, чтобы запутать Элтона. – Извини, конечно, ясно, что я не могу раскрывать наше местонахождение, но могу заверить вас, что мы оптимисты, надеемся, что ограбление завершится успешно и…

– Хватит! – Элтон пристально посмотрел сначала на Сальвиати, а потом на Контини. – Вы довольны? Эта встреча явно затянулась.

– Прошу прощения, – опять заговорил Маттео, – подумать только, я ведь чуть было не…

– Заткнись! – Элтон обошел вокруг стола и сжал ему плечо. – Поговорили, теперь можно идти.

Маттео кивнул. Он уже сказал то, что хотел сказать.

– Так что мы уходим из вашего офиса, – заключил Элтон, – и увидимся снова в финале этой истории.

Контини проводил их до порога кабинета и закрыл за ними дверь.

Выйдя на свежий воздух, Маттео задышал полной грудью. Он подал сигнал. Контини сможет его уловить, если… это «если» беспокоило Маттео. Если Контини сделал то, на что рассчитывал Маттео, тогда у сыщика была возможность понять.

«Если». Он и Лина доверились этому «если». Но ничего другого им больше делать уже не оставалось. Только ждать и надеяться. Поднимаясь с Элтоном по лестнице, ведущей к шоссе, Маттео обернулся посмотреть на озеро. Оно было спокойным и светлым под лучами солнца. Он хотел бы бросить камень. Поколебать поверхность озера и, замерев, глядеть на волны, на медленные и широкие круги на воде…

Через час после ухода Элтона и Марелли, около шести вечера, был объявлен общий сбор. Жан Сальвиати наконец изложит свой план, и ограбление в «Юнкере» начнет обретать конкретные очертания.

Тем временем Контини пытался понять.

Он переслушал три раза запись разговора. Выделил место, где Марелли бросил зацепку. И теперь, когда мы вернулись к началу, когда мы должны ждать… Так он сказал. Но что это означало? И потом: теперь, когда мы там, где все должно было еще произойти. Наконец Элтон прервал его.

...

Потом шум отодвигаемых стульев, прикрывающийся рукой Марелли и нагромождение слов, чтобы пустить дым в глаза.