Мои триста шестьдесят пять любовников - Жозефина Мутценбахер

– Иги, золотой мой Игочка, через несколько дней в городе открывается потрясающий кабак, там соберётся сплошь богемная публика и классные девочки, и всё, должно быть, получится исключительно шикарно и весело! Мне бы ужасно хотелось когда-нибудь увидеть нечто подобное! Выведи меня туда, Иги, ну скажи «да»? Договорились? Чудесно!

Иги был удивительно доверчив, достаточно мне было только изобразить из себя невинного «зайчика», как он тут же сыграл по моим нотам! Теперь мне оставалось лишь без промедления предупредить Штеффи, чтобы она, когда мы появимся там, вела себя со мной как с совершенно незнакомой особой, ибо, если Иги узнает, что я владею рестораном, где официантки развлекают гостей и побуждают их к увеличению расходов, он без лишних слов немедленно прогонит меня! За период сожительства с Иги я твёрдо усвоила две вещи: еврей недоверчив и предпочитает совокупляться дома!

Это был запоминающийся вечер, когда Иги привёл меня на открытие «Артистического рая». За день до этого я посвятила Штеффи в свои планы, а она, в свою очередь, строго-настрого приказала разбитным официанткам, швейцару и прочему персоналу в вечер торжественного открытия обращаться со мной как с совершенно незнакомой дамой. Подобные меры предосторожности были крайне необходимы, поскольку люди ведь знали, кто я такая, во время ремонта я частенько заходила в кафе, да и многие из постоянных посетителей «погребка» тоже меня уже узнавали. Всякий раз, когда во второй половине дня я переступала порог заведения, кучера и шофёры поворачивали в мою сторону головы и перешёптывались у меня за спиной:

– Это она. Владелица. Чего? Ей всё принадлежит? А она неплохо выглядит! Я бы такую отодрал!

Мне было приятно слышать подобные реплики, но я не подавала виду и всегда с большим достоинством проходила в задние помещения, где беседовала со Штеффи. Я с удовлетворением наблюдала, как бойко продвигается вперёд работа ремонтников, как доставляется мебель с изящной бархатной обивкой, однако больше всего мне нравилось следить за работой молодого художника! Как несколькими точными штрихами чёрного грифеля он набрасывал на стене силуэты танцовщиц, сутенёров, юных чистильщиков обуви и полицейских, а потом кистью и красками расписывал их. Наблюдать за этим было одно удовольствие!

На день рождения мой Иги преподнёс мне в подарок бриллиантовую брошь и великолепное платье из чёрного шёлка! Я пришла в восторг и в порыве благодарности осыпала своего расточительного любовника тысячью поцелуев, но потом уселась к нему на колени и лукаво промолвила:

– Ну а теперь недостаёт самого главного! Надеюсь, ты не забыл? Сегодня вечером ты ведёшь меня в «Артистический рай»!

Тут Иги скорчил физиономию, точно кот под дождём, и запричитал:

– Детка, прошу тебя, так ли уж это обязательно? Кто знает, что там может случиться? Ты всё-таки теперь дама. Разве узнаешь заранее, чего там наслушаешься?

Но делать было нечего, и в десять часов вечера Иги подкатил со мной на Козырную улицу! Я вырядилась в пух и прах, шелестела шёлковыми нижними юбками, а на груди у меня сияла новая брошь. Иги был во фраке, только воротничок оказался ему слишком тесен, и он без конца растягивал его пальцем.

Очень солидным получился мой «Артистический рай». Широкие окна были завешены синими гардинами, изнутри доносились приглушённые звуки музыки, и только несколько пёстрых ламп да большая вывеска указывали на то, что здесь располагается увеселительный ресторан! В «погребке» не осталось уже ни души. Зато в задних помещениях яблоку негде было упасть от наплыва гостей! Во всех ложах господа во фраках и дамы в изысканных туалетах с дорогими украшениями. Царила весьма приличная и подобающая случаю обстановка. Во всех ложах смеялись и пили, очень хороший пианист ненавязчиво перебирал клавиши инструмента, иногда доносился хлопок открываемой бутылки с шампанским, то там то здесь слышалось тихое хихиканье, когда какую-нибудь даму легонько щекотали! Вот и всё! Однако Иги очень недоверчиво обнюхался, когда мы вошли, и нас с придворной учтивостью приветствовала очень красивая черноволосая дама. Я как дура вытаращила глаза! Сейчас я ни за что не узнала бы в ней Штеффи! Великолепное огненно-алое платье со шлейфом и с таким смелым декольте, что бог знает, куда можно было заглянуть, серьги с рубинами, тёмно-красная роза в волосах, одним словом, Штеффи выглядела настоящей испанкой. Только вот накрашена она была чуточку излишне.

– Как любезно с вашей стороны, господа, – радушно проговорила она, – что вы оказали нам честь своим посещением. Мы надеемся, что вам у нас понравится, и что мы и впредь будем принимать вас!

И Штеффи, шелестя шлейфом, провела нас к небольшой ложе, зарезервированной для нас. Миниатюрный, покрытый белой скатертью столик, в углу ведёрко с шампанским, оранжево-красное электрическое освещение и синяя бархатная портьера. Всё выглядело очень располагающе и уютно. Меня Штеффи тоже приветствовала с убийственной почтительностью, я же в ответ только очень высокомерно кивнула. Штеффи и бровью не повела, однако, когда уходила, чтобы прислать к нам старшего официанта, она, уже оборотившись спиной к нам, как бы невзначай покачала крутыми бёдрами, которые выразительно подчёркивал туго облегающий шёлк платья. Иги проводил её взглядом и облизнул губы, но когда я гневно откашлялась, он очень перепугался и как бы в оправдание поспешил сказать:

– Ты видела, как она накрашена? Ну, за румянами многого не скроешь. Однако особа шикарная!

Теперь я сделала очень обиженное лицо и язвительно заметила:

– Ах, должна сказать, хорошо же ты со мной обращаешься в день моего рождения! Знаешь что, отправь-ка меня домой и пригласи к себе на бокал шампанского эту даму в красном! Она тебе не откажет, она не из тех!

Иисус-Мария, Иги пришёл в полное отчаяние от моих слов! Он тысячу раз поцеловал мне руку, клялся мне всем, что дорого и свято, что ни одного мгновения не думает о другой, и попросил у меня извинения. Потом мы с ним чокнулись бокалами, пенистое вино было превосходным, поболтали немного о том, о сём, но когда старший официант собрался, было, задёрнуть в нашей ложе штору, Иги сердито отослал его прочь. Вокруг нас между тем стало уже заметно шумнее. Любопытные и весёлые взгляды гостей то и дело обращались в нашу сторону, где-то играла гитара и кто-то пел под неё, послышался звон разбитого бокала, в ложе напротив какой-то мужчина бросал лепестки роз в декольте своей дамы. Одним словом, настроение воцарилось веселое, и все вокруг были, как на иголках. Только я сидела со своим скучным Иги. Он сковывал мой энтузиазм и никак не давал развернуться! Тогда в голову мне пришла одна идея. Я попросила у него разрешения отлучиться на минутку и побежала на кухню к Штеффи, которая с ликующим возгласом обняла меня и осыпала поцелуями:

– Пепи, ты выглядишь герцогиней! Желаю тебе любви и добра в день рождения, живи тысячу лет счастливой и здоровой! Ну что скажешь, изящно оборудован у меня наш «интимный уголок»! А теперь подумай, куда на время пристроить твоего старого еврея, здесь собралась масса моих знакомых, и они умирают от любопытства, желая лично познакомиться с очаровательной хозяйкой!

– Штеффи, я как раз ради этого и прибежала, пойди, забери его у меня! Пока он торчит там, я ни к кому не могу подойти!