Принц, Алёнушка и Волк - Варвара Корсарова

– Наверное, его зовут Вася? – предположила Алёна.

– Да, вы угадали, – удивился Побегаец у которого, при всей его любви к драконам, не хватало фантазии на интересные имена.

Он опять сверился с часами и сказал виновато:

– Простите, я поднимусь наверх, мне срочно позвонить нужно. А то жена будет ругаться... Тут телефоны не берут сигнал. Подвал, стены толстые! Вы же знаете, что в этом здании одно время после революции была тюрьма? Тут держали бандитов и даже, говорят, расстреливали вон у той стены, где кирпичи выбиты.

– Я предполагала что-то подобное, – пробормотала Алёна, чувствуя, как пробежал холодок по спине.

– Еще забегу на кафедру, я обещал научруку… Вернусь через полчаса. Вы погуляйте пока, осматривайтесь! Простите, верхнего света нет, сегодня строители отключили. Хорошо, что я заранее устроил свою систему для террариумов. Скоро вернусь, не скучайте! Допивайте чай и доедайте печенье. Если решите уйти, просто захлопните за собой дверь.

С этими словами Побегаец развел руками, еще раз озабоченно глянул на телефон и рванул прочь.

Без болтливого аспиранта в подвале сразу стало тихо. Алёна невольно поежилась: мрачное все-таки место, особенно когда знаешь его историю. Ящерицам-то все равно – были бы сушеные сверчки да теплые лампы. А вот людям под землей невесело. Словно сидишь в каменной пещере, где легко сгинуть, если о тебе забудут.

Хорошо, что она тут не одна.

Алёна покосилась на Жеку.

Тот как ни в чем не бывало подлил кипяточка в кружку и побренчал ложкой. От этого звука сразу стало уютнее.

– Ладно, – сказала Алёна вслух. – Надо решить, какого дракона я буду дарить Валентину.

– Бери двух, – посоветовал Жека. – Одного себе оставишь.

– К сожалению, это невозможно, – она нагнулась и заглянула в террариум с василиском.

Жека отставил кружку, поднялся из-за стола, неторопливо подошел и молча встал за ее спиной – слишком близко. Шее стало жарко, и Алёна поняла, что он рассматривает ее с высоты своего роста.

Она попробовала представить, какой он видит ее.

Сегодня Алёна заплела волосы изящной французской косой набок, к правому плечу, чтобы открыть длинную шею, и чтобы на затылке пушились трогательные тонкие прядки. Она считала, что с такой прической выглядит элегантно, но и трогательно, по-девичьи, и с удовольствием изучала свое отражение в зеркале.

Но вот теперь посторонний мужчина смотрел на всю эту девичью красоту, и смотрел, кажется, с особым интересом. Он ничего не говорил, не двигался с места, но было слышно, как дыхание его стало чуть глубже. Эти наблюдения и выводы заставили Алёну разволноваться.

Прошуршало: кажется, Жека сложил руки на груди. Потом переступил с ноги на ногу. Но он по-прежнему молчал, и это нервировало.

Не выдержав, Алёна обернулась, наткнулась на его пристальный взгляд и мигом поняла, что не ошиблась в своих предположениях. У нее заколотилось сердце и пересохло во рту, а в груди стало жарко.

Жека улыбнулся ей, не размыкая губ.

– А ты себе возьмешь ящерицу? – спросила Алёна, потому что вдруг испугалась тишины и своей реакции на его близость. Сделав вид, что хочет рассмотреть жилище василиска с другой стороны, она обошла террариум. Теперь между ней и Жекой был большой ящик и безопасное расстояние.

– Нет. Эти животные для людей другого склада. Мне ящерицы не подходят. И рыбки тоже.

Жека расправил плечи, хрустнул суставами, разминая спину,  а потом небрежно прислонился к стене. Алёна украдкой посмотрела, как бугрятся мышцы у него под футболкой и поскорее продолжила безопасный разговор.

– А кто подходят? Коты? Ты говорил, у тебя есть кот.

– Коты всем подходят. Они универсальны.

–  А ты один живешь? – Алена поспешила объяснить свой вопрос: – Может кто-то из твоих домашних захочет себе ящерку...

– Я один живу.

– А твои родители?

– Родители далеко.

– А чем они занимаются?

В углу, за террариумом, где сейчас стояла Алёна, было темно, и она осмелела. Почему-то в сумерках, когда мягко и уютно горят лампы, а собеседнику видны лишь твои блестящие глаза, но не лицо, задавать вопросы кажется удобным и уместным. Так бывает и у костра в лесу, и у свечи за столиком в кафе и, наверное, в саду под луной. Алёна точно не знала, у нее не было опыта доверительных бесед в романтичном полумраке. Да еще с мужчиной, который ужасно ее интриговал.

Жека ответил не сразу: он отлепился от стены, сунул руки в карманы джинс, покачался на каблуках, усмехнулся.

– Отец собирает автомобили на заводе. Мама не работает. Все. Ты исчерпала лимит вопросов.

– Слушай, ты шпион? Или преступник в розыске? Почему ничего о себе не рассказываешь? Интересничаешь?

Алёна сердито уставилась на Жеку, но тот ни капли не смутился.

– Хочу, чтобы ты научилась судить о человеке не исходя из того, что он о себе рассказывает. И не по его внешнему виду или одежде. И не опираясь на мнение посторонних, даже если это мнение твоей мамочки или подружки.

– Я так и делаю. По крайней мере, стараюсь.

– Вижу, что стараешься, – ответил Жека серьезно, с неожиданным теплом в голосе. – И это мне в тебе нравится. У тебя, конечно, голова забита хламом, но ты это знаешь и пытаешься время от времени избавиться от этого хлама. Чтобы увидеть за ним новые горизонты. Уважаю. Немногие люди готовы пойти на такое. Ведь хлам в голове не только мусор, но и очень удобная защита от всего, что их не устраивает.

– Ты говоришь заумно, как моя подруга-психолог, – фыркнула Алёна, чувствуя себя одновременно обиженной и польщенной. И немного смущенной.

– Это был комплимент. Я их нечасто девушкам говорю.

Алёна не нашла, что ответить. От смущения она постучала по стеклу, привлекая внимание ящерицы. Василиск глянул на нее презрительно, но с места не сдвинулся.

А вот Жека обошел террариум и опять встал рядом, и даже коснулся плеча Алёны своим твердым плечом, и от этого прикосновения у нее по спине пробежали мурашки. Ей вдруг показалось, что он подошел с каким-то намерением. В холодном воздухе подвала возникло легкое напряжение, как перед грозой.

Раньше Жека не делал ничего такого, что вызвало бы ее протест. Не пытался перейти границы. Но может, он хочет сделать это сейчас? Алёна и сама не поняла, какие чувства вызвала в ней эта мысль – возмущение или надежду?

Наверху прошли по коридору рабочие, что-то глухо лязгнуло, грохнуло, потом все стихло. Алёна глубоко вздохнула, чтобы прийти в себя.

– Побегаец куда-то запропастился, – сказала она пересохшими губами, не глядя на стоявшего рядом с ней мужчину. – Позвони ему, пожалуйста. Нам пора идти.