Холод, пламя и любовь - Иван Заам

— Послушай Грин, в замках часто встречаются потайные ходы, которые хорошо замаскированы. Так что ничего удивительного, в этом нет.

— Ладно, тогда я выясню, что это за потайные ходы!

— Ну вот и хорошо, а я пойду спасать Гарольда Муна.

***

У входа в тронный зал стояло двое стражников.

— Мисс, сюда нельзя! Здесь идет заседание Совета Лордов. — сказал один из них, и древки копий скрестились, прямо у меня перед носом.

— А ну живо пропустили Мисс Браун! — послышался голос позади.

— Как скажите Сэр! — подчинился стражник, приоткрыв дверь.

— Сэр, рада вас видеть! Благодарю! Мне очень нужно было попасть сюда.

— В таком случае, вам несказанно повезло, что я немного проспал. — улыбался Эбенезер.

В тронном зале находилось довольно много народа. Впереди, за плотной толпой слышался еле разборчивой мужской голос. Кажется кому-то объявляли приговор.

Я встретилась глазами с Леди Вермонт. Она приветливо улыбнулась. Рядом стоял Сэр Бойд в компании своих друзей и знакомых мне, с праздничного ужина, женщин, увешанных побрякушками.

Не смогла я не заметить и похотливого взгляда герцога Барингтона, чьи глаза скрылись, как только его жена повернулась в сторону своего супруга. Я решила спрятаться за высокой фигурой мужчины в черном, чтобы герцогиня не заметила меня.

— От кого вы прячетесь? — спросил Эбенезер.

— От герцога…

— Ах, этот похотливый старик. Была бы моя воля, вышвырнул бы его из замка. Постоянно таращится на молодых девушек. — недовольно произнес Эбенезер.

“Он к ним хотя бы не домогается…” подумала я.

— Простите, там случайно не Гарольду Муну объявляют приговор. — спросила я высокого мужчину.

— Нет, это какой-то мальчишка. Его обвиняют в сговоре с бандитами, которые уже больше года, разбойничали в окрестностях Брутенберга. — ответил мужчина.

— И каков приговор?

— Пока еще не ясно, но сановник говорит о двух годах на галере.

— Господи, да он и месяца не выдержит…

За спиной послышался скрип дверей. Мужской голос, оглашающий приговор, затих. Женщины в побрякушках первыми начали охать и ахать. В зале слышались перешептывания — “Мун… Это Гарольд Мун…”

Двое стражников вели под руки обессиленного мужчину средних лет, закованного в кандалы. Длинные волосы на отяжелевшей, но непреклонной голове, сливались с мертвецки бледной кожей. Изодранная мантия, посеревшая от грязи и засохшей крови, обнажала едва зажившие ссадины на руках и ногах.

Наши взгляды пересеклись. Впалые бесцветные глаза Муна на небритом лице, выражали спокойствие и совсем не вязались с изможденным больным телом. Он улыбнулся словно, узнав меня.

— Расступитесь! Расступитесь! — кричали стражники.

Толпа раздвинулась, и сквозь просвет я увидела, свободный от людей зал, а в глубине на фоне стены, укрытой большой бордовой занавеской во главе длинного стола восседал Эдвард. На его голове блестела корона.

Вслед за конвоем, сопровождавшим Муна, мне удалось пробраться в первый ряд, удерживаемый цепочкой стражников. Толпа сомкнулась, и позади кто-то схватил меня за руку:

— Мисс Браун, будьте осторожны, а то вас ненароком раздавят, — улыбался Эбенезер.

Стоящий посередине зала, мужчина в черном кафтане и берете, продолжил оглашать приговор Биличу. Слева и справа от Короля сидели люди. Лорд Вермонт выделялся на фоне остальных, своими белоснежными волосами. К моему разочарованию, Магистр Мердок, тоже присутствовал за тем столом.

— Сэр, — обратилась я шепотом к Эбенезеру, — а почему Мердок сидит за одним столом с Лордами.

— У Мердока тоже есть право голоса на этом суде. Потому что Гарольд Мун — преступник, который пошел не только против народа, но и против Бога.

— Господи, что за бред, — горячо возмутилась я.

Слева от стола стоял худощавый Билич. За его спиной двое стражников, вооруженных алебардами, следили за тем чтобы тот не натворил глупостей. Несмотря на то что внешне Билич, вряд ли смог бы причинить вред даже ребенку, у него были связаны руки таким огромным мотком веревки, что казалось тяжесть этого груза, отнимала у бедняги последнии силы, чтобы хоть как-то держаться на ногах. Неподалеку, охраняемый двумя конвоирами, ожидал своей участи Гарольд Мун.

— Беря во внимание, что Билич Тарон сам явился с повинной, предлагаю скостить ему срок на один год. Каждый в этом зале, кто не согласен с приговором, может высказать свое мнение. Но сначала слово обвиняемому. Билич Тарон, у вас есть что сказать в свою защиту! — спросил мужчина в берете.

Стражники подвели Билича в середину зала.

— Кхе… кхе… Ваше величество, я никогда не видел вас в живую, но ваш голос мне кажется очень знакомым. Вот только… Кхе, кхе… не могу вспомнить где я его слышал?…

— Мой голос знают многие! — ответил Эдвард и пару раз крутанул указательным пальцем, поднятым вверх. Мужчина в берете незамедлительно обратился к присутствующим:

— Уважаемые, есть ли среди вас, кто хочет высказаться в защиту обвиняемого?

— Есть… — вырвалось у меня из губ.

— Мы вас слушаем, Мисс Браун! — мужчина сделал одобрительный жест, приглашая выйти вперед, но я не сдвинулась с места.

Эдвард с удивлением, а затем строго посмотрел на меня. Я вспомнила свое обещание хранить в тайне, то что случилось в лесу. Да и что я могла сказать в защиту Билича? Хоть он и выглядел жалким и еле живым человеком, все же, это не оправдывало его, как преступника. Один год на галере казался вполне справедливым приговором, а может даже и недостаточным. В штате Нью-Йорк за такое преступление он получил бы как минимум три года тюрьмы.

— Он умрет раньше чем закончится срок заключения… — неуверенно выдавила я. От волнения закружилась голова. Просторный тронный зал показался маленьким и душным.

— Мисс Браун, — Магистр Мердок поднялся со своего места, — его жизнь в руках Бога! Если мальчишке суждено умереть, то он умрет!

— Все мы когда нибудь умрем! — перебил его Эдвард, — предлагаю перейти к голосованию.

Я уже пожалела, что вызвалась защищать Билича. Казалось, что все с возмущением смотрят на меня. Но затем мужчина в берете немного разрядил обстановку своим громким и звонким голосом:

— И так, приступим! Ваше величество, Магистр Мердок, уважаемые лорды, поднимите руки те, кто согласен с приговором?

Вокруг воцарилась молчание. Все смотрели на Эдварда. Король приподнял руку и вслед за ней, над белой скатертью стола, выстроился ряд из десяти рук. Магистр Мердок, сидевший с края, вообще хотел дотянуться до потолка, как школьник, твердо знающий ответ на заданный вопрос.

“Одиннадцать голосов, в такой комбинации никогда не будет равного количества за и против”— подумала я.

— Единогласно! — прокричал мужчина в берете, — Билич Тарон, вы приговариваетесь к одному году на галере! Увести его! Да прибудет с вами Бог!

Стражники взяли под руки Билича и повели к ближайшему выходу слева от стола.

— Я вспомнил!